Ключевой момент

— Я сразу тебя выделил. С первого урока, — тихо заговорил он, и его ласковый голос, словно музыка, проник в мою душу. Но это была похоронная музыка, реквием любви моей лучшей подруги. — Ты удивительная девушка. Ты не просто умна и красива. У тебя еще необыкновенная душа и сильный характер. Я никогда не думал, что обычная ученица может так по-взрослому, взвешенно и смело сказать о своих чувствах. Но ты не похожа на других. Ты действительно незаурядный человек… — Он поднес мою руку к губам и поцеловал. — Рядом с тобой я чувствую себя мальчишкой, — продолжал он. — Вот уж не думал, что со мной случится такое. Я знаю, ты почувствовала, поняла и пожалела меня, увидев мои метания. Я запретил себе приближаться к тебе до того момента, пока ты не получишь аттестат. Да и потом, не знаю, хватило бы мне смелости…

У него были очень горячие руки, и меня удивило то, что он дрожит. Я не знала, что должно было произойти, чтобы учитель дрожал перед ученицей. На минуту я забыла о своей миссии и посмотрела на него глазами женщины. И что же я увидела? Влюбленного в меня мужчину! Не мальчика. Не друга. Не сверстника. Мужчину! В голове у меня все смешалось. В моем спокойствии Валерий видел смелость характера и опытность в делах любви. А я за свою жизнь еще ни разу ни с кем даже не поцеловалась! Теперь мне стали понятны и его восхищение мной, и теплота взгляда, и случайные прикосновения руки. Он любил меня! Это было так неожиданно и так странно, что я потеряла дар речи. А он говорил и говорил, и с его губ не сходила счастливая мечтательная улыбка.

— Ты чудесная девочка, Маша. И я безмерно счастлив, что ты отвечаешь мне взаимностью. Скоро, совсем скоро мы сможем не прятать нашу любовь. Но до той поры нам придется быть осторожными. Я не хочу, чтобы в городе трепали твое доброе имя. И я не стану тебя удерживать и отговаривать от института. Тебе обязательно надо поступать. В Ленинграде прекрасные вузы. А у такой способной девушки должно быть блестящее будущее. Я знаю, — улыбнувшись, сказал он и сильнее сжал мою руку, — ты отличница. Но поверь, физика — твое призвание. Не бросай ее.

Пока он говорил, мне становилось все страшнее и страшнее. Мало того что я не оправдала надежд моей подруги, мне теперь придется все ему объяснять. Валерий был хороший человек и нравился мне. Но кроме симпатии к нему, я испытывала жалость. Да, мне было жаль его, просто ужасно жаль.

— Все-таки как здорово, что ты решила со мной поговорить, — произнес он. — Как я рад, что ты не похожа на остальных влюбленных девчонок. Знаешь, я до вашей школы проработал год в соседней. Там в меня почему-то влюбились сразу несколько старшеклассниц. Прямо напасть какая-то! Записки мне писали, под окнами дежурили. Глупо и навязчиво для разумных девушек. Нельзя вести себя подобным образом. Или так беззастенчиво есть меня глазами, как ваша глупая красотка Изольда…

И тут сзади раздался громкий стук. Мы одновременно повернули головы и увидели Изольду с пылающим лицом и горящими глазами. Все это время она пряталась за крайней партой у окна. Последние слова Валерия вынудили ее покинуть свое убежище.

— Вот как! — крикнула она, и по ее красному лицу ручьем потекли слезы. — Глупая красотка! Я для вас только глупая красотка!

— Изольда! — Я в панике вскочила.

— Замолчи, предательница! Ты мне больше не подруга! Я тебе доверилась! А ты… а ты…

И она с рыданиями выбежала из кабинета.

Я в изнеможении опустилась на стул. В тот момент мне показалось, что на меня обрушилось небо. Мне было плохо, так плохо, что я готова была отдать все на свете, лишь бы повернуть время вспять. Чтобы ничего этого не было. Ни разговора, ни признаний Валерия, ни рыданий Изольды. Ну зачем, спрашивается, я поддалась ее уговорам? Надо было отказать. Даже поругаться! Так было бы лучше!

Валерий с состраданием смотрел на меня, и я не поняла, как очутилась в его объятиях. Он все крепче прижимал меня к себе и сбивчиво шептал:

— Прости, прости… Бедная моя девочка… Ничего не бойся… Я не дам тебя в обиду…

Его лицо неотвратимо приближалось к моему, и я вдруг пришла в себя.

— Валерий Иванович! Вы еще поцелуйте меня… для полной радости, — с досадой произнесла я.

Он отпустил меня и с недоумением посмотрел в мои холодные глаза…

После этого события моя жизнь резко изменилась. Все происшедшее стало достоянием общественности. Изольда мстила мне за свою поруганную любовь. Раздумывая ночами и вспоминая наш разговор с Валерием Ивановичем, я пыталась представить состояние Изольды, когда она услышала его признания в любви мне. Бедная Изольда! Ее любовь разметали в прах, надругались над ее первым серьезным чувством и к тому же уничижительно отозвались о ней. Я корила себя за то, что не остановила вовремя поток его слов. Я не могла заставить себя ненавидеть ее, что бы она ни сделала. А сделала Изольда много.