Ключевые идеи книги: Последнее объятие Мамы. Чему нас учат эмоции животных. Франс де Вааль

Долгое время ученые выделяли базовые и второстепенные эмоции. Первые, мол, нужны для выживания, их число невелико, с полдюжины: страх, гнев, иногда сюда же включали храбрость или высокомерие. Такая классификация имеет столько же оснований, сколько и деление наших органов на базовые и второстепенные. Как каждый орган имеет свое незаменимое предназначение, так и каждая эмоция развивалась в ходе эволюции в соответствии со своей задачей. Более того: никакую эмоцию нельзя считать свойственной только человеку. Некоторые эмоции по воле эволюции развиты у нас лучше, чем у приматов, каким-то эмоциям в отдельных культурах отводится более важное значение. Тем не менее весь живой мир настроен на схожие эмоциональные волны. Недаром в ходе экспериментов люди без труда определяют эмоциональное состояние не только млекопитающих, но даже рептилий и амфибий по их звуковым сигналам.

И людям, и человекообразным обезьянам свойственны смешанные эмоции. Мартышка может сделать угрожающее выражение морды или игривое, но сочетать их не умеет. Шимпанзе ничего не стоит в любом порядке чередовать оскал, хныканье и надутые губы – они мастера полутонов.

В описании эмоций мы можем положиться на нейробиологию. Если две эмоции, например стыд и вина, активируются в одной зоне мозга и выражаются схоже, они явно составляют одно целое. Эмоции вроде радости и злости, не совпадающие ни во внешнем выражении, ни в зонах активации мозга, окажутся в разных частях классификации. Возможно, такой подход поможет доказать, что человеческие эмоции – лишь видоизмененный аналог древних эмоций, общих для всех млекопитающих. Эволюция ведь редко создает что-то новое, скорее приспосабливает уже существующие свойства к меняющимся условиям.

Сводить действия животных к одним поведенческим реакциям – значит закрывать глаза на подлинную сложность их отношений. Сводя любовь приматов к продолжению рода, а страх кошки перед собакой – к стремлению спастись от опасности, мы путаем мотивацию, которая стоит за поведением, и саму функциональность этого поведения. Между тем, для того чтобы обеспечить продолжение рода, животным ведь нужно сначала сойтись, довериться друг другу, испытать влечение. Все это окрашено в самые разнообразные эмоции.

Как проникнуть в этот загадочный мир? Ученые, изучающие человеческую психологию, делают упор на описание чувств, де Вааль же акцентирует внимание на поведении и призывает больше наблюдать за взаимодействием живых существ, в том числе и человека. Чем больше мы наблюдаем за домашними питомцами, тем глубже постигаем их эмоциональный мир. Ученым, которые отрицают эмоциональный интеллект животных, нужно просто-напросто завести собаку.

Мир сложных эмоций – общий для всех нас

Смех и улыбка

Древнегреческий мудрец Аристотель полагал: смех – единственное, что отличает человека от животных. Спустя две с лишним тысячи лет ученые думают иначе. Прежде всего, сложен сам феномен смеха. Смеясь, мы улыбаемся, но с эволюционной точки зрения смех и улыбка – не одно и то же. Смех возник как знак игрового поведения, потом превратился в сигнал благополучия и хорошего расположения. Улыбка же первоначально означала выражение страха и подчинения, потом превратилась в сигнал отсутствия враждебности и лишь позднее – в знак симпатии.

Если в фильме вы видите оскалившуюся в ухмылке обезьяну, знайте: ей вовсе не смешно, на самом деле она демонстрирует страх дрессировщику с кнутом, стоящему за кадром. На съемках с американских горок почти у всех ездоков рот до ушей – это рефлекторный признак страха. Обезьяньего альфа-самца подчиненные встречают заискивающим оскалом, равно как люди демонстрируют почтение начальству подхалимажем или угодливым смехом над шутками (сам же альфа-самец должен сохранять бесстрастность). При этом, увидев змею, обезьяна не будет растягивать пасть в улыбке: она – знак лишь социального страха, к которому примешивается еще и жажда одобрения.