Ключевые идеи книги: Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка. Сэмюэл Хантингтон

Почему Африка и Латинская Америка не имеют стержневых стран, понять легко: на протяжении десятилетий они были управляемы западными колонистами. Впрочем, при благоприятных социальных и экономических условиях стержневые страны там могут появиться: в Латинской Америке, например, Бразилия, в Африке – ЮАР.

С исламской цивилизацией сложнее. На Востоке государства, как правило, имеют большие проблемы с легитимностью, к тому же их границы не всегда совпадают с границами этнических групп. Идея национального государства трудносовместима с идеей единства ислама (так и европейский марксизм предполагал единое пролетарское государство).

В прошлом стержневые государства возникали, только когда политическое и религиозное руководство (султанат и халифат[1]) удавалось объединить в один правящий институт.

Сегодня ни одна страна Востока не обладает достаточными ресурсами, чтобы стать лидером ислама.

Индонезия – самая крупная мусульманская страна, но расположена на периферии арабского мира. В Саудовской Аравии расположены самые почитаемые святыни ислама, и эта страна богата, но ее географическое положение и небольшое население делают ее зависимой от Запада. Турция не может претендовать на статус лидера ислама, пока не разберется со своей светской политикой (о чем еще скажем ниже).

Расколотые страны. Эти страны разделены линиями разлома между цивилизациями. Особенно это заметно в тех государствах, которые в годы холодной войны были насильно объединены коммунистическим режимом. Самый яркий пример – Югославия с католическими Словенией и Хорватией, частично мусульманскими

Боснией и Герцеговиной, православными Сербией, Черногорией и Македонией.

Разорванные страны. Они, напротив, имеют у себя одну господствующую культуру, в то время как ее лидеры стремятся к другой цивилизации. Таковы:

Россия, в которой со времен Петра Великого решают вопрос: стоит ли присоединиться к западной цивилизации или развивать самобытность евразийской православной цивилизации. Как ни странно, ближе всего к Западу Россия была в советское время: марксизм пришел из Европы, был модернистской светской идеологией и ставил целью достижение свободы и всеобщего благополучия, не расходясь в этом с либеральной демократией.

Турция. Мустафу Кемаля Ататюрка, управлявшего страной в 1920-е годы, можно сравнить с Петром I: первый светский правитель страны, ввел алфавит на основе латиницы, европейскую одежду, отменил духовную власть – халифат. В 1952-м Турция вступила в НАТО, размещение на ее территории американских ракет привело к Карибскому кризису. Но стать полноправным западным партнером у Турции не получилось: со временем наследие Ататюрка все больше подтачивалось исламистскими настроениями. Так, в 1980–90-е годы якобы светское турецкое правительство содержало Департамент религии, бюджет которого превышал расходы отдельных министерств. В то же время после падения СССР Турции не удалось укрепить свое влияние в тюркских бывших советских республиках. Эта страна слишком исламистская для Запада и слишком вестернизированная для Востока.

Мексика в начале XX века тоже прошла через революцию, но если Турция стремилась определить себя как европейскую страну, то Мексика пыталась настоять на своей самобытности по отношению к США. В 1980-е, однако, мексиканские политики провозгласили курс на западный либерализм. Это встретило всеобщее одобрение мексиканских граждан. Мексике проще договориться с США, нежели Турции – с Европой. Тысячи мексиканских мигрантов давным-давно обосновались на юге Америки, который когда-то был территорией Мексики. Мексиканский католицизм куда понятнее Западу, чем турецкий ислам.