2. «Очи его — как пламень огненный». Данное выражение используется в Откр. 2:18 в сцене суда, с указанием на церковь в Фиатире, где «Сын Человеческий» теперь представлен как «Сын Божий» — Он Тот, Кто исследует дела людей. Таким образом, непосредственный контекст позволяет интерпретировать данное выражение как всеведение воскресшего Христа, как Его могущественную способность проникать в то, что скрыто. Очевидно, эта способность связана со следственным аспектом библейского суда.
3. «И ноги Его подобны халколивану». То же выражение в паре с предыдущим встречается и в письме к фиатирской церкви, когда Христос представляет Себя. Эти слова передают идею стабильности и надежности.
4. «Голос Его — как шум вод многих». В центре дескриптивного хиазма (см. Откр. 1:14—16) — голос Сына Человеческого. Его нужно не только слышать, но и повиноваться Ему. Его голос описывается точно такими же выражениями, что и голос Бога в книге Иезекииля 43:2 в контексте святилища[60]
. 5. «Он держал в деснице Своей семь звезд». Глагол «держал» в данном предложении является причастной формой греческого глагола
6. «И из уст Его выходил острый с обеих сторон меч». Непосредственный контекст посланий к семи церквам и самой книги показывает, что меч является символическим и метафорическим инструментом суда. С мечом Христос провозглашает истину, борется с ересью и неверностью и, наконец, преодолевает все враждебные Богу силы.
7. «И лицо Его — как солнце, сияющее в силе своей». Иоанн подчеркивает превосходство Сына Человеческого, сравнивая сияние Его лица с яркостью солнца.
Общее впечатление от видения заключается именно во внезапном всплеске сияющего света. Видение начинается с сияния светильников, переходя к сиянию золотого пояса, удивительной белизне волос, подобной шерсти и снегу, и сияющим очам, подобным пламени огня. Его ноги сияют, как блестящая бронза, добавляя желтый тон, и звезды мерцают в Его руках. Наконец, кульминацией всего описанного выступает ослепительное сияние Его лица, как сияние полуденного солнца.
Видение потрясало настолько, что даже сам Иоанн, любимый ученик Христа, не мог этого вынести. По его словам, он «пал к ногам Его, как мертвый».
Описание, которое мы только что рассмотрели, раскрывает Божественное достоинство и высочайший статус воскресшего Христа. Это максимум, на что способен человеческий язык. Мы можем говорить о Боге лишь путем сравнений. Однако это не делает Его менее реальным. Наоборот, Он Тот, Кто определяет реальность. Е. Б. Алло верно отметил, что «во всех местах, где Иоанн описывает Бога или Христа в видении (гл. 1; 4; 5; 12; 14; 22), он избегает называть их напрямую. Благоговение и непостижимое почтение отличает их от всех других существ. Более того, Иоанн проявлял осторожность в том, чтобы не назвать „Сына Человеческого" ангелом. Во избежание каких–либо неясностей он на протяжении всей книги ясно указывал на Божественный статус Мессии»[61]
.Как называет Себя Сын Человеческий?
Слова Христа, обращенные к Иоанну на данном этапе видения, представляют символическое описание Его личности в контексте Его победоносной смерти и воскресения.1. «Я есмь Первый и Последний». Та же фразеология используется в Откр. 2:8; 21:6, как Альфа и Омега, начало и конец, и в Откр. 22:13, где повторяется вся используемая ранее терминология.
В Ветхом Завете данное выражение описывает Бога. В Ис. 44:6 оно используется в контексте спасения. Подобным образом, в Ис. 48:12,13 данное выражение говорит о Боге как о всеведущем Творце, Чья десница распростерла небеса. Подобно пророку Исаии (44:2), Христос использует слова «не бойся» (Откр. 1:17), когда обращается к Иоанну. Эти выражения, описывающие активность Бога и применимые ко Христу, наделяют Его Божественной властью при обращении к церквам. Данное наблюдение соответствует гипотезе Уильяма Шеа касательно описания сюзерена в преамбуле формулы завета, которая, как он считает, отражена в посланиях к семи церквам[62]
.