Ключи к декабрю

Корнелиус отсутствующе кивнул и сел. Кресло, как и вся мебель, приспособленное к условиям низкой гравитации, состояло из одного паутинообразного каркаса, но сидеть в нем было удобно. Он ощупал карманы своей туники, надеясь чем-нибудь соблазнить Викена, чтобы тот не уходил.

– Хотите сигару? Захватил из Амстердама.

– Спасибо.

Подчеркнуто вежливо Викен взял сигару, скрестил длинные худые ноги и начал пускать сизый дым.

– Гм… Вы здесь главный?

– Не совсем так. Здесь нет главных. Единственное административное лицо – это повар, на случай если понадобится что-нибудь организовать. Не забывайте – это исследовательская станция с начала и до конца.

– Ну и чем же вы конкретно занимаетесь?

Викен нахмурился.

– Никого не спрашивайте здесь так в лоб, доктор, – посоветовал он. – Они предпочитают играть в прятки с каждым новичком как можно дольше. Тут редко встретишь человека, который бы сколько-нибудь вразумительно…

Нет, не надо извиняться передо мной. Все олл райт. Я физик, специалист по твердым телам в условиях сверхвысоких давлений.

Он кивнул на стену:

– Здесь этого добра, сколько хотите!

– Понимаю.

Некоторое время Корнелиус молча курил.

– Что касается меня, то я считаюсь специалистом по псионике. Но, ей-богу, пока я не имею ни малейшего представления, почему ваш прибор может шалить, как сообщалось.

– А что, на Земле эти лампы работают как надо?

– И на Луне, и на Марсе, и на Венере… Видимо, везде, кроме Юпитера.

Корнелиус пожал плечами.

– Конечно, пси-лучи всегда капризны. Порой возникают нежелательные обратные токи, если… Но нет. Не буду зря теоретизировать. Кто работает на передатчике?

– Да Энглси. Он и подготовки-то специальной не проходил. Взялся за это дело после того, как остался калекой, и обнаружил такой природный дар, что его отправили сюда. Так трудно подобрать кого-нибудь для Юпитера-5, что мы не смотрим на степени. К тому же Эд, по-моему, управляется с Джо не хуже доктора психологии.

– Да, да. Ваш искусственный юпитерианец – «Ю-

сфинкс». О нем тоже надо как следует подумать, – сказал

Корнелиус. Невольно он заинтересовывался все больше. –

Может быть, все дело в его биохимии. Кто знает? Хочу открыть вам маленький, тщательно скрываемый секрет: псионика – вовсе не точная наука.

– Так же, как и физика, – ухмыльнулся Викен. И затем добавил более серьезно: – Во всяком случае, моя область физики. Но надеюсь сделать ее точной. Я, знаете ли, именно поэтому здесь. Мы все здесь за этим.

* * *

При первой встрече Эдвард Энглси производил ошеломляющее впечатление. Казалось, он состоит из головы, пары рук и пронзительного взгляда голубых глаз. Остальная часть его тела, вправленная в инвалидное кресло, была просто дополнением.

– Бывший биофизик, – рассказывал о нем Викен. – Совсем молодым исследовал атмосферные споры на Земной

Станции. Несчастный случай искалечил его. Нижняя половина навсегда парализована. Грубый тип, с ним надо поосторожнее.

Теперь, сидя в мягком кресле пункта управления, Корнелиус понял, что Викен еще приукрасил истину.

Разговаривая, Энглси одновременно ел, давясь, и сыпля крошки. Механические руки кресла терпеливо подметали то, что он успевал насорить.

– Приходится есть прямо за работой, – пояснил он. –

Эта дурацкая станция официально живет по земному времени, по Гринвичу. А Юпитер – нет. Я готов перехватить

Джо, когда бы он ни проснулся.

– Что же, некому вам помочь? – спросил Корнелиус.

– Эх! – Энглси подцепил кусок хлеба и ткнул им в сторону Корнелиуса. Рабочий язык станции – английский –

был его родным языком, поэтому он выплевывал фразы с неимоверным ожесточением. – Ну, вот вы. Вы когданибудь занимались пси-лучевой терапией? Не чтением мыслей или просто связью на расстоянии, а настоящим воспитанием психических функций?

– Пожалуй, нет. Для этого нужен природный талант вроде вашего, – улыбнулся Корнелиус.

Изрезанное морщинами лицо напротив него проглотило любезное замечание, не заметив.

– Насколько я понял, вы имеете в виду случаи вроде восстановления нервных функций у парализованного ребенка?

– Да, да. Неплохой пример. Кто-нибудь хоть раз пробовал подавить психику ребенка? Буквально подчинить его себе?

– Боже мой, но зачем?

– Просто ради научного эксперимента, – улыбнулся

Энглси. – Хоть один специалист по пси-лучам пытался когда-нибудь подавить детский мозг своими мыслями? Ну же, Корнелиус, отвечайте! Я вас не укушу!

– Но… Видите ли, это не по моей специальности.

Псионик отвел взгляд, выбрал циферблат прибора покрасивее и начал упорно его разглядывать.

– Правда, кое-что я слышал… Ну, в отдельных патологических случаях пытались идти напролом, что ли… преодолеть заблуждения пациента грубой силой…

– И ничего не вышло, – сказал Энглси. Он засмеялся. –

Из такой затеи и не могло ничего получиться, даже с ребенком, не говоря уже о взрослом человеке с полностью развитой индивидуальностью. Ведь понадобились десятилетия тончайшей работы, пока машину не довели до такого совершенства, что психиатр получил возможность «подслушивать». Я имею в виду – без того, чтобы нормальные несовпадения образа мыслей его и пациента…