Ключи к смыслу жизни

— Остановимся на ночлег вместе, — предложила я, — и пусть «пурба» останется пока у меня. Я подумаю, как вам помочь.

Я ничего не обещала, но перспектива хорошего ужина и воз­можность отвлечься от тревог в беседе с моими слугами их со­блазнила. Когда стемнело, я удалилась в сторону от палаток, де­монстративно захватив с собой кинжал, так как оставить его в лагере во время моего отсутствия, да еще без футляра, значило бы еще больше напугать доверчивых тибетцев. Решив, что отошла от лагеря уже достаточно далеко, я воткнула в землю оружие, явив­шееся причиной стольких волнений, и уселась на одеяло, разду­мывая, как бы уговорить лам уступить его мне. Я просидела так несколько часов. Вдруг поблизости от магического кинжала мне почудился силуэт какого-то ламы. Я видела, как он приблизился, осторожно наклонился; из-под складок тоги, окутывающей не­четкий в темноте стан человека, медленно высвободилась рука и потянулась к кинжалу. С быстротой молнии вскочила я и, опере­див вора, выхватила из земли оружие.

Значит, не одна я хочу завладеть кинжалом! Среди мечтающих от него отделаться кто-то менее наивный знает ему цену и желает продать его украдкой. Он думал, что я заснула, и был уверен, что я ничего не замечу. А завтра утром исчезновение кинжала объясни­ли бы вмешательством оккультных сил, и родилась бы еще одна легенда. Даже жаль, что такой прекрасный план провалился. Но кинжал был у меня. Я так крепко его зажала, что мои возбужден­ные приключением нервы среагировали на ощущение впившихся в ладонь выпуклых узоров кожаной рукоятки, и мне почудилось, будто она слегка зашевелилась в моей руке!.. Но где же вор? По­крытая ночной мглой равнина была пустынна. Бродяга, должно быть, убежал, когда я наклонилась, чтобы вытащить кинжал из земли. Я поспешила в лагерь. Тот, кто в лагере отсутствует, или вернется после меня и есть вор. Я застала всех бодрствующими за чтением священных текстов, ограждающих от нечистой силы, и вызвала Ионгдена к себе в палатку.

— Кто из них отлучался? — спросила я.

—      Никто, — ответил он, — они едва живые от страха. Я сердил­ся на них — они ходят по своим надобностям возле самых пала­ток.

Ну, значит, мне померещилось. Впрочем, может быть, мне это будет на руку.

— Слушайте, — обратилась я к людям: Вот что сейчас произо­шло... И я откровенно рассказала ламам, что мне привиделось, и какие у меня возникли подозрения.

— Это наш великий лама, нет никакого сомнения, это был он, — закричали они. — Он приходил за своим кинжалом, и, убил бы вас, если бы успел его схватить. О, Хетсюнма, ты на самом деле настоящая гомтшенма, хотя некоторые и называют тебя «пхи-линг» (иностранка). Наш тсавай-лама (отец и духовный владыка) был могущественным магом, и все-таки ему не удалось отнять у тебя свой «пурба». Теперь оставь его себе. Он больше никому не причинит зла.

Они говорили возбужденно, все вместе, ужасаясь при мысли, что их колдун-лама, еще более страшный после своего переселе­ния в мир теней, прошел так близко от них, и в то же время раду­ясь избавлению от заклятого кинжала.

Я разделяла их радость, но по другому поводу — теперь «пурба» принадлежал мне. Но порядочность не позволяла мне воспользо­ваться их растерянностью.

— Подумайте, — обратилась я к ламам, — может быть, я при­нята за ламу какую-нибудь тень... может быть, я заснула, и мне все это приснилось...

Они ничего не хотели слышать. Лама приходил, и я его виде­ла, ему не удалось схватить «пурба», и по праву более сильного я стала законной обладательницей кинжала... Сознаюсь, меня не­трудно было убедить».

Эта история кажется глубоко мистической. Но на самом деле она чрезвычайно современна, потому что описывает наше сегод­няшнее отношение к вещам. Это ведь главный вопрос современ­ности: «Вещи определяют поведение человека, или человеческое сознание создает вещи и определяет их свойства и предназначе­ние?» В текстах Дэвид Ноэль есть упоминание о том, что однажды она рассказала эту историю высокопоставленному ламе: «...лама ничего не объяснил, но хохотал около двух часов».

Мы с вами теперь можем понять, почему смеялся лама.

Пурба — это магический кинжал, который в своем символиче­ском значении содержит всю информацию о счастье. Это образ бога (гневного трехликого божества Дордже Пурба), энергию ко­торого маг может использовать в добрых целях: с помощью кон­центрации она преобразуется в трехгранный кинжал, который позволяет, например, изгнать из больного злобных духов. Сама ваджра — образ концентрации или «двух воро­нок Розанова» — находится в центре пурбы.

Лама смеялся оттого, что участники нашей истории приписали вещи свойства человеческой души, причем не все свойства, а именно те, ко­торые должны приводить человека, размышляю­щего над символом пурбы, к счастью или к осо­знанию смысла жизни.