Ключи Марии

Благо, Олегу было чем отвлечься. Он снова перелистал письма Польского и нашел то, которое искал. Но в письме Польский предупреждал Клейнода-отца держаться подальше от ИОВа. Что это за ИОВ понять из письма было трудновато, но скорее всего три буквы, не случайно написанные заглавными, являлись инициалами. Теперь, после разговора со стариком, под этими инициалами Бисмарк видел Игоря Ваврикова, возможно Олеговича. И тогда все складывалось в понятную картинку. Но что дальше? Жив ли он? Где его искать и надо ли? То, что Польский его не любил или ему не доверял, как бы уже подсказывало, что и Бисмарку этот господин полковник секретных органов не очень-то нужен. Если только, конечно, Клейнод-отец не передал полковнику на хранение то, что ему доверил хранить Польский.

– Нет, тут без Греции не разобраться, – прошептал Олег и снова мечтательно представил себе остров Андрос в Эгейском море. Так захотелось в тепло и к морю, что даже мысли о Польском, о Клейнодах и об этом полковнике ушли в тень.

Вздохнув, нехотя возвращаясь мыслями из Греции домой, он сдвинул в сторону перечитанные письма, открыл ноут, включил картинку с археологами и полковником и снова стал ее внимательно рассматривать.

И вдруг показалось, что в дверь постучали. Он вздрогнул. Замер. Навострил уши. Тишина.

На цыпочках прошел в коридор. Постоял, напряженно прислушиваясь к жизни за входной дверью. Жизнь за дверью молчала. Ее там, видимо, и не было.

– Показалось, – решил Олег и вернулся к столу.

Увеличил на ноуте лица с фотографии. Вавриков казался лет на десять моложе Польского. Наверное, не случайно Польский стоял крайним справа, а полковник Вавриков – крайним слева. Как два антипода. А Клейнод рядом с Вавриковым, а не рядом с Польским. Но все равно между Клейнодом и Вавриковым на фото полшага, а остальные археологи стоят почти плечом к плечу. Цеховая солидарность и пришлый контролер.

Возникшие вопросы и сомнения привели Бисмарка к выводу о том, что он не умеет вести разговоры, не умеет выведывать то, что хочет узнать. Ведь уже несколько раз он встречался с Клейнодом-сыном? Мог его разговорить. Мог у него узнать массу интересного о его отце и друзьях отца? И об этом Ваврикове мог намного раньше от Клейнода услышать, если б сумел задать правильные вопросы. Тем более, что старик вроде бы и доверяет ему, даже о помощи просит. А он пару не очень важных вопросов задаст и тут же отвлекается. А ведь Клейнод не вечен. И выглядел он во время последней встречи плоховато, и лекарства с содержанием кодеина просил купить. Плюс живет теперь, точнее не живет, а прячется в подвале, в сырости и рядом с бомжами. С какой стороны на эту ситуацию не посмотри, а старик – в зоне риска. И если с ним что-то случится, только Бисмарк сам и будет виноват в том, что не выведал у него что-то важное и о раскопках, и о «хранителе»-отце, который неясно, что хранил, и, возможно, о тайне, которую так хочет раскрыть Адик. Касается ли эта тайна только золота тамплиеров или эта «золотая» страсть Адика просто показуха?

Олегу теперь стало понятно, что именно из-за этой тайны Адик и переехал из Одессы в Киев, из-за нее он убедил Олега устроиться дежурным электриком в Софию. Из-за нее он заставил Адика ночью раскапывать древнюю могилу между собором и стеной монастыря. Но откуда Адик мог знать, где копать? Где он взял список археологов? Кто-то другой очевидно снабжал Адика информацией и давал задания, которые Адик перенаправлял ему.

Олег задумался. И засомневался в собственных выводах. Впрочем, странно: почему Адик, который с таким азартом сам копался в могилах древних тавров в Крыму, резко превратился из черного археолога в менеджера? В того, кто дает указание другому черному археологу, где и когда копать. Хотя, дело, скорее всего, в том, что раскопки в Крыму никогда не были связаны ни с большими ожиданиями, ни с риском. Раскопки в Софии – это уже и риск, и большие ожидания. Так что Адик просто не хотел рисковать своей шкурой и поэтому отправил туда его. Типа, хрен с ним! Если заметят и арестуют, так и будет!

«Ничего! – попробовал ободрить себя Бисмарк, вспомнив недавний прилив самоуверенности, который даже позволил ему посмеяться в мыслях над одесситом. – Ну да! Я – лох! Точнее: я исполняю роль лоха, чтобы Адик расслабился и ненароком раскрыл ту тайну, за которой он охотится. Или тайну, или место, в котором спрятано золото тамплиеров. А если найти это золото и найти его коллекционеров, то больше ни о чем в жизни заботиться не придется. Надо только дождаться, когда Адик расслабится и сам поведет себя, как лох».

Олег улыбнулся. Но тут же улыбку с лица убрали новые сомнения. Ведь Адик-то точно не лох. Он играет в свою игру. И играет уверенно. К тому же, хоть он и не дал тысячу евро на Грецию, но пятьсот евро он ему выдал. А значит, планирует использовать его и в дальнейшем. Чего бы ему иначе разбрасываться деньгами?

Утром Бисмарк выглянул на лестничную площадку. Осмотрел дверь с внешней стороны. Словно собирался обнаружить еще одно слезливое послание от Рины.