Ключи от Бездны

Хастред принял протянутый скомканный шарфик, даже через зоопарковую вонь резко пахнущий чумповым любимым дегтярным табачищем, и накрутил его на физиономию. Не то чтобы это сильно помогло, если попадется навстречу знакомый — не так много в Копошилке гоблинов, чтоб их не различить по размаху плеч и фасону сапог, но близких знакомцев в этих краях у него не водилось, выпивать он предпочитал в районах поспокойнее, где не надо вечно за кошельком следить.

Подвал заперт не был, книжник потянул тяжеленную створку, а Чумп бесшумно скользнул вниз, и через несколько стуков новый звучный отстук разнесся по бараку. Даже совомедь, похоже, проникся уважением и осел снова в компактную свою форму. Хастред со вздохом двинулся вниз следом за ущельником.

В этот раз Чумп то ли скосил, то ли сознательно ударил менее сурово — но плешивый дядька в стеганом жилете, коротавший время на бочонке рядом с лестницей, был в сознании, копошился у налетчика под ногами, панически прикрывая голову. Ножны на его поясе были пусты, длинным и судя по виду тупым кинжалом поигрывал Чумп.

- Не суетись, болезный, - посоветовал он дядьке рабочим сиплым басом, должным внушать шок и трепет, но наводящим в основном на мысль о необходимости прокашляться. - Нам много не надо. Где недавние пикси?

Плешивый заполошно задрал голову.

- Каки таки пикси?

- Мелкие, крылатые, доставучие, тараторят быстро. Недавно привезли.

- Нету таких, - дядька с трудом подобрался на колени. - Крылатых вон только ежели бабочки, в дальней секции, да попугай, который скверно ругается.

Ну начинается, смекнул Хастред. Это у других все как по маслу, пришел, увидел, победил, а мы, гоблины, даже в погреб за солеными огурцами сходить не можем, чтоб из этого не получилось кругосветного путешествия.

- Может, взять для нашего друга попугая? - вслух рассудил Чумп. - Даже если пиксей не заменит, то хоть обматерит заслуженно. Я б и совомедя взял, но они ж сговорятся и вместе нас отделают. Ладно, служивый, это ж склад Дрыхлого Дупня?

- Та вроде, - дядька тихонько захныкал. - Чего по балде-то сразу, ежли по-людски умеешь разговаривать?

- Уж больно у тебя балда притягательная, считай потер на счастье. Щаз еще потру со всей нерастраченной удали, если не сообразишь быстро, куда твой хозяин пиксей отвезти мог, как не сюда!

- Знал бы все, что хозяин делает, сам бы хозяином и был бы, - ответствовал мужичок сварливо и оглянулся через плечо на Хастреда, словно взыскуя поддержки. Однако Хастред со своими кок-ей-ейными габаритами и упрятанной под шарф мордой выглядел вчетверо грознее мелкого Чумпа, так что дядька испуганно икнул и поворотился обратно к ущельнику. - Может в лавку, ежели заказ был и заказчик ждал — не сюда ж его приглашать забирать, тут это всякое, звуки там и запахи. А может домой вовсе, кто ж хозяину указ. Детишек потешать или например суп варить.

- Пиксям суп варить? - не поверил Хастред.

- Ну, или им, или из них, это я не спицалист. Их же, зверей-то наших, частенько берут именно чтоб это... с кулинарными целями.

Гоблины переглянулись.

- Лучше б поспешить, - рассудил Чумп. - Не думаю, чтоб суп из этих стрекозлов был шибко наваристый, но с парня по имени Дупень станется попробовать. Где лавка мы знаем, а дом его где?

- Шоб знал я, где его дом. Я чего, похож на того, кто у хозяина дома столуется?

- В лавке знать должны, - заметил Хастред. - Начнем оттуда, может там повезет. Вяжи его, я второго затащу, пока не поднял шухера.

- Может, просто таво? - Чумп выразительно махнул трофейным кинжалом поперек своего горла. - Всех вязать — мы до утра валандаться будем.

- Вяжи, тебе говорят! - взвизгнул плешивый. - Ишь какой простой пошел, за честное несение службы глотки чикать!

- Кабы ты не дрых на посту, сам бы меня чикнул, пока я по лестнице валился.

Хастред оставил их торговаться, взлетел по лестнице и сунулся из барака наружу. Далеко впереди, пока что за домами, маячил мерно покачивающийся переностой фонарь квартальной стражи, а бугай в меховой шапке помаленьку приходил в себя на ящике. Приятно загорчило во рту от адреналина, гоблин мягко скользнул к охраннику сзади, зажал его шею удушающим захватом и спиною вперед отступил в глубину барака. По бокам шумно беспокоились животные, возможно подслушавшие, какое будущее их ждет, совомедь опять встал на дыбы, но до них книжнику дела уже не было — его подхватила и несла могучая и безошибочная волна боевого темпа, которой он уже давно не давал выхода. Где-то на краю сознания пришло понимание, почему чумпово «Нидам сваиму брату прапасть» оказалось незавершенным — брат и впрямь исчез было с лица земли, засыпанный капризами супруги и попытками вписаться в жизнь, для которой не предназначен.