Ключи от дворца

— Что уж и говорить, товарищ старшина. Вот его, Алексея, два раз в ортскомендатуре стегали за то, что на биржу труда не являлся. Потом месяц на чердаке вместе со своим тезкой сидел, прятался, они оттого вроде и одичали…

— С тезкой? И он тут?

— А вон стоит, — кивнул красноармеец на другого бирюковатого паренька, зябко переступавшего с ноги на ногу. — Тоже Алексей — С Гор Вода…

— За что ж его так прозвали?

— Просто народ говорит… В этом месяце, в марте, как раз у них день ангела…

— Ишь ты, — усмехнулся Зимин, вспомнив, что по деревенскому календарю действительно приближается Алексей теплый. — А ты ж тогда кто такой?

— А я тоже мартовский… Василий Капельник… Тот, что медведя будит и сани распрягает…

— Вижу, что Святцы знаешь, а кроме них, в газету, например, заглядывал?

— Когда-то не забывал… А в эти полтора года самим писать довелось.

— Уж не свою ли собственную, на чердаке?

— Да нет, не газету, а листовки. Из Краснодона приносили, а мы уж у себя на поселке переписывали для всех людей. Без этого чем душе жить? А уж нам и до петельки можно было дойти, если б в конце концов к партизанам не прибились.

— И прибились все-таки?

— А как же! Мы и до Изюма с отрядом доходили.

— Это хорошо, значит, автомат и граната для вас не новость… Ну, а петельку теперь уж будем гитлеровцам готовить.

— Дело понятное, товарищ старшина, им одну уже скрутили под Сталинградом… Вот нам бы теперь только поскорее куда-нибудь определиться!

Широнин отсутствовал с полчаса. Пришел не один, а с заместителем командира полка по строевой части майором Евсеевым.

— Встать! — скомандовал Зимин, завидя подходивших офицеров.

Но они направились не к первому взводу, а к отошедшему в сторону пополнению. Майор приказал маршевой роте выстроиться в одну шеренгу, довольно усмехнулся — молодые красноармейцы хотя с минутным замешательством, но все же выполнили приказ дружно, стали ровным, плотно сомкнутым строем.

— Сколько же вас? — повернулся к Широнину Евсеев.

— Человек семь, товарищ майор. Так и полковник сказал.

Евсеев смотрел на шеренгу, будто затрудняясь, кого же выбрать. Смотрел на нее и стоявший позади офицеров Зимин. Парень в большой ушанке и его веселый приятель были в шеренге крайними слева. Коренастый красноармеец встретил пристальный взгляд старшины и недоуменно приподнял огненно-рыжие брови. Не почудилось ли ему? Да нет же, глаза старшины, который их расспрашивал и поделился табаком, дружелюбно щурились, подмигивали, звали: что, дескать, теряешься, будь смелей, выходи! Крепыш толкнул локтем товарища — ну-ка за мной! — и оба решительно сделали шаг вперед, замерли в ожидании.

Увидев, что его тезка вышел из шеренги, торопливо шагнул и пристроился рядом с ним и второй Алексей — С Гор Вода. Теперь мартовские пареньки стояли локоть к локтю, как выросшие из одного клубня три голубоглазых подснежника.

— Эге, да ребята расторопные, нетерпеливые, догадываются и сами, в чем дело, — засмеялся, прощая этот самовольный выход из строя, Евсеев. Подошел к роте, размашистым жестом руки — будто откраивал добрый ломоть — отделил от шеренги еще четырех красноармейцев.

— В первый взвод, ясно?

— Ясно, товарищ майор, — ответил за всех лисичанский паренек.

Когда Евсеев распределил по ротам остальных и ушел, Широнин достал свою полевую тетрадь — классный журнал, — вписал в нее новых бойцов. Первым был парень в большой ушанке Алексей Крайко, затем Алексей Сухин, их рыжеволосый побратим Василий Танцуренко и еще Визгалин, Гертман, Силаев, Субботин.

…И вот первый взвод шагал по улице села к переезду.

Как ни трудно было в последние дни с подвозом боеприпасов, Билютин приказал выдать Широнину все, что он сочтет необходимым. Теперь почти каждый боец нес помимо личного оружия или ящики с гранатами, или патронный ящик. Тех, у кого к этому времени еще имелись винтовки, теперь наделили автоматами. Широнину даже удалось заменить один из ручных пулеметов, отражатель которого в бою под Червонным вышел из строя, и получить новенький, покрытый еще заводской смазкой. Билютин обещал придать взводу и одно противотанковое орудие из полковой батареи.

Идя сейчас чуть сбоку колонны, по перемешанному с грязью снегу, Петр Николаевич вспомнил недавний разговор с Билютиным. Полковник вначале пытливо расспрашивал о нем самом, о бойцах взвода, улыбнулся, услышав знакомые фамилии старослужащих Болтушкина, Скворцова, Вернигоры, попросил рассказать об остальных. Лишь потом заговорил о задаче, которую решил поставить перед первым взводом. И тогда в глазах Билютина проступило выражение такой суровой, властной требовательности, которую придает только твердая убежденность в том, что слушающий его человек никуда, ни на какую долю секунды не уклонится от повелевающего над всей его жизнью высшего долга.

— Ну, желаю вам успеха, — сказал и, может быть, дольше, чем обычно это делают, задержал руку Широнина в своей горячей руке. — Да не забывайте почаще докладывать Решетову обстановку…