Ключи от ящика Пандоры

– Ну, это же разные вещи, что ты… Там она тайной подругой была, а нынче, простите, статусная жена. Стало быть, с ней заново знакомиться надо. Петруша копытом бьет, грудь колесом выпячивает! Не терпится ему похвастать молодостью жены, как орденом Подвязки!

– Пап, а сколько лет Петру Яковличу? – задумчиво усмехнувшись, спросила Сашка.

– Так сегодня шестьдесят пять стукнуло. Он из нас, из четверых партнеров, самый что ни на есть аксакал.

– А ей?

– Стелле-то? Не знаю… Чуть больше двадцати, наверное.

– Надо же… Как нам с Машкой!

– Э! Ты мне брось эти разговоры, что за сравнения! – возмущенно повернулся к Сашке Игорь.

– А чего? Всякое может быть, – хитро прищурилась она, явно поддразнивая отца.

– А тебе тетю Надю Горскую не жалко, пап? – задумчиво встряла в разговор Машка, глянув синими грустными глазищами. – Как-то это все немного по-свински по отношению к ней получается. Жили, жили, состарились вместе, а потом – оп! – какая-то соплюха отставку выписала.

– Ну, не нам судить, дочь… В каждой семье свои скелеты в шкафу спрятаны.

– Нет, не в каждой! В нашей, например, нет никаких скелетов!

– Ну да… Мы – вполне счастливое исключение? – И, обернувшись к жене, проговорил деловито: – Тебе сколько времени на сборы потребуется, Ириш? Вообще-то я уже такси вызвал.

– Да какие сборы? Я готова, в общем. А подарок для Петра Яковлича у тебя есть?

– Есть, по дороге купил.

– Тогда поехали.

– Ну и отваливайте, ренегаты! – сердито пробурчала под нос Машка. – А я отбивных на ужин нажрусь, вот.

– Я тебе нажрусь! – выросла перед ней тонким изваянием Сашка. – Только попробуй мое отражение обезобразить! Пошли на балкон, шпинатиком будем пробавляться! Пап, а можно мы из твоей коллекции бутылочку красненького французского украдем?

– Валяйте, только не до поросячьего визга, блюдите статус девочек из хорошей семьи.

– Да когда это мы… – взвилась было Сашка, но тут же обмякла, поняв, что отец всего лишь насмешничает. – Ладно, идите уже, раз вы такие.

* * *

Шоссе было мокрым от дождя, ветер из приоткрытого окна зыбко гулял по салону. Она поежилась, обхватила себя за предплечья руками.

– Закрой окно, простудишься.

– Да ничего, мне не холодно.

– Ты сегодня грустная какая-то, или мне показалось?

Повернула голову, глянула на него быстро. Сказать, не сказать? Нет, не стоит, наверное. Откуда ему-то знать, что тетя Маша имела в виду, когда писала про загадочные «обстоятельства», о которых «девочка, не дай бог, узнает»?

– Конечно, я грустная, Игорь. Недавно близкого человека похоронила.

– А, ну да, извини, не подумал. Еще и в гости тебя потащил. Устала, наверное? Или, наоборот, ничего, развеешься?

– Да. Я Ольгу давно не видела. Как у них дела? Самсонов небось опять ее капризами изводит?

– Все как обычно. Самсонова не знаешь, что ли? Как Стародубцевы третьего ребенка родили, он сам не свой стал. А если теперь еще и Яковлич надумает молодую жену обрюхатить, то, считай, Ольге таблетками от невроза надолго впрок запасаться надо.

– Да уж, бедная. Вот не понимаю я их с Самсоновым. Если так ребенка хотят, давно бы уж придумали что-нибудь!

– Послушаешь тебя – любую беду руками разведу. Видимо, все не так просто, если ничего придумывать не решаются. Да и вообще – они оба странные ребята. Смотрю на них порой и удивляюсь, отчего так долго вместе держатся.

– Они просто любят друг друга.

– Ну, тогда тем более странно. А впрочем, тебе виднее. Она ж твоя подруга, а Самсонов мне больше партнер, чем друг. Но с партнерами обычно интимные дела не обсуждают.

– Да зануда он, а не партнер!

– А мне его занудство ничуть не мешает. Наоборот, иногда для дела полезным бывает. Зануды, как правило, преданные друзья, у них сверхчестность на генном уровне заложена.

Она хмыкнула, отвернулась к окну, подумав про себя – да ради бога, партнер так партнер. Это уж не ее дело, как любимый муж расставляет приоритеты в партнерстве и дружбе. Ему виднее. Но все-таки надо отдать им должное – эта дружба-партнерство действительно дорогого стоит. Повезло мужикам – весьма редкий по нынешним временам случай, чтобы четверо мужиков, скооперировавшись в одном деле, ни разу крупно не поругались, не потащили свою общую телегу в разные стороны, стремясь подгрести под себя кусок посытнее. И как это им удается, интересно? Они ж такие разные.

Паша Самсонов, например, жуткий интроверт, как говорит Игорь, «любит покатать масло в голове». Уж непонятно, как этот процесс «катания» происходит, но наружу всегда выплескивается одно недовольство. Про таких говорят – брюзга. Больше всех, конечно, Ольге достается, его жене. Хорошо, что у нее характер легкий, уживчивый, умеет на его брюзжание не обижаться, хотя и случаются в нем явные переборы, даже жестокие. Разве можно все время упрекать жену, что родить не сумела? Всякие же бывают обстоятельства. Просто удивительно, как Ольга все это терпит! Любит, наверное… Другого объяснения, как ни старайся, не придумаешь.