Ключи от ящика Пандоры

– Да ладно! Будто я не знаю, каким бодрым жаворонком ты просыпаешься! Это ты из-за Стеллы, да? Подумаешь, девчонка не то ляпнула, она же дура, Ир!

– Перестань! Тем более я все знаю.

– Что ты знаешь?

– То же, что и ты. И Стелла. И все остальные. Лежу и думаю – как же оно так подло получилось-то, а?

Молчание. Да, Оля, ничего не скажешь. Ты женщина умная, понимаешь, что сказать особо нечего.

– Хочешь, я приеду? Прямо сейчас?

– Зачем?

– Ну, не знаю… Поговорить…

– О чем? И без того все ясно. Я уж сама как-нибудь.

Хотела сказать – сама о себе позабочусь, но вдруг передумала. Вспомнилось почему-то, как эту же фразу произнесла бесприданница Лариса Огудалова, и самой смешно стало. Странно, отчего это вдруг в самые критические моменты жизни у нее возникают ассоциации с несчастными героями Островского? Уж ее-то судьбу с судьбой Ларисы никак не сравнишь. Разве что отсутствием приданого в замужестве.

А еще вдруг вспомнилось некстати, как эта самая Лариса «сама о себе позаботилась». Пережила предательство – и умерла с улыбкой. Еще и спасибо сказала. Да, для нее это был выход. А выход Ирины где? Ведь есть же где-то.

– Все, я еду! – зазвенел в трубке решительный Ольгин голос. – Давай поднимайся, дуй на кухню, кофе вари!

Отключилась. Что ж, придется подниматься с постели, жить как-то, умыться успеть, душ принять. Она ж быстро домчится, гоняет на своем «Рено» как бешеная.

Подруга вошла в дом, свежая, порывистая, принесла с собой сложные запахи – смесь духов, сигарет и дождя. Скинула модный плащ, плюхнулась на диван в гостиной, красиво положила ногу на ногу:

– Пепельницу дай.

Ага, в глаза-то не смотрит. Стыдно, наверное, все-таки подругой числится как-никак.

Ирина молча поставила перед ней пепельницу, села напротив, развязала тюрбан полотенца на голове, волосы упали на плечи мокрыми прядями. Ольга нервно прикурила, перекинула одну ногу на другую, откинулась на спинку кресла, выдохнув первый дым, глянула пронзительно:

– Переживаешь, да?

Легкая виноватая насмешка в голосе. Нет, не обидная. Должна же она как-то начать разговор, это понятно. А с насмешливого вопроса всегда начинать легче: вроде как тон задать разговору – тоже слегка насмешливый. Мол, не так и трагична тема…

– Нет, не переживаю. Просто жить не хочу, но не знаю как, Оль. Честное слово.

– Ну, ну… Не надо уж так пафосно. Все живы, здоровы, никто не умер. И ты не умрешь, выкарабкаешься как-нибудь.

– Я только одного не понимаю: как так получилось-то? Все знали, кроме меня… Как? Ведь не слепая же я? Скажи, со стороны очень смешно выглядело, да?

– Да какая разница! Не о том думаешь сейчас, Ир!

– Нет, почему… Даже Стелла, и та…

– Да при чем тут она? Ну, посплетничал с ней Петруша, дураком оказался. Говорю тебе – не о том думаешь!

– А о чем надо думать, скажи?

– О чем, о чем – как семейный корабль спасать! От тебя же теперь очень многое зависит.

– От меня?!

– Ну, не от меня же! Понимаешь, нельзя на такой красивый корабль ржавчину пускать, жалко будет. А больше всего тебя жалко. Потому что твоя боль – это всего лишь твоя боль. Знаешь, как в анекдоте? Ну, боль… Ну не боль – боль! Все равно Игорек до конца твоих душевных терзаний не прочувствует, уж поверь. Да и вообще – не приспособлен он для терзаний, слишком для этого дела благополучен, понимаешь? Ни разу жизнь фейсом об тейбл не шмякнула. Кстати, откуда узнала-то? Неужель сама логически вычислила? Вроде на тебя не похоже.

– Да нет, где мне! Из письма теткиного узнала. А насчет логических вычислений… Ты права. Видимо, благополучие – вещь заразная. Жила все годы в его розовых мыльных пузырях, какие тут, к лешему, логические вычисления! На корабле ржавчина была, а я с палубы лазурными волнами любовалась. Идиотка, да? Правда смешно со стороны выглядела?

– Ну что ты к этому «со стороны» так уж прицепилась! Выглядела, не выглядела… Кому какая разница, как ты выглядела! Хватит стыдливым пеплом голову посыпать! Говорю же, не о том думаешь, смени направленность мыслей! Лучше вон о ржавчине позаботься. Тем более ее вроде как и нет, по большому счету, название одно.

– Как это – нет? Ничего себе… Может, у Игоря и другой женщины с ребенком нет?

– Да есть, но не в этом дело. А наивность твоя – это тоже своего рода сила. Потому что она не от глупости, а от любви. Не все так могут любить, как ты, чтобы полностью в это дело вложиться. Насколько я понимаю, муж-то не всегда был с тобой. Или как это сказать – ведь было у вас что-то по молодости, да?

– Было, было. Наше семейное счастье началось, когда девчонкам уж по два года исполнилось. Я тогда его простила, потому что любила. Он меня предал, а я – простила, вот так, на раз-два. А он, выходит… Глупо как-то все, ужасно глупо и обидно.