Ключи от Им-Димен

– Такого не бывает, Рени. Да и выжили сильнейшие, – невпопад добавила она. – Могу дежурство на кухне на сегодня вписать, если скучно.

– Да не надо, ши Арелия, весело нам, – испугалась Самара, стремительно вскочила и, схватив меня за руку, вытянула в коридор.

– Спасибо, – бросила через плечо, что получилось с изрядной долей сарказма, но оценить выражение лица куратора не успела.

Дверь захлопнулась. Но ясности не прибавилось.

– На верх, – я изобразила излюбленный местный жест, – точно не пустят?

– Попробуй к Наталис, – пожала плечами подруга. – Только на этот раз без меня. И не так прямолинейно.

– А ты куда? На уроке столько рвения к шитью проявляла, а сейчас намереваешься сбежать.

– Я больше на грядках люблю сидеть. Шить буду потом в комнате сама с собой.

– Кстати, где эти комнаты? Столько коридоров, переходов и лестниц, что я заблудилась.

Самара вздохнула, схватила меня под локоть и по пути оживленно вещала, куда придешь, если свернешь в тот или иной проход.

– А вон там женское общежитие. Но мы тут только в перерывах живем, пока за нами места закреплены. До кабинета Наталис на эту лестницу.

У дверей подруга показала выход на нейтральную территорию, откуда я могла бы по памяти добраться до мужского крыла, но именно способность запоминать подвела меня сегодня прямо с утра.

– Разберусь, – бросила нервно перед тем, как зайти в класс.

Ши Наталис перегнулась через узкий стол, за которым совсем юная девчонка с тугой темной косой старательно вывязывала петли на искривленных металлических спицах. Кружок рукоделия оказался очень узким.

– О, вот и Рени, – отвлеклась ши.

– Привет, – обрадовалась девочка. – Садись тоже вязать! А то холода скоро. Будем самыми красивыми!

– И теплыми, – засмеялась преподавательница.

Я улыбнулась и взяла заботливо протянутые мне спицы и клубок грубой сероватой пряжи. Нитка покалывала пальцы, приятно согревая бледные холодные кончики.

– Ши Наталис, – я решила не тянуть, не смогу я сидеть целый час и собираться духом – все или ничего – лучше сразу. – Я либо испугалась, либо ударилась головой, либо меня кто-то ударил. А может использовал на мне запрещенные вещества. Я не помню. Я вообще ничего не помню.

И пока она не успела возразить, вывалила все, что со мной произошло с начала дня, опустив интимные подробности.

– Уксус со спиртом бутылировали на практике? – серьезно посмотрела Наталис, а я неопределенно передернула конечностями. – По программе как раз должно быть. Случалось, иногда, что класс нанюхается, потом ходит не в себе с непривычки. А бывало, парочками после этого начинают бродить. Это сейчас вон, придумали селить вместе по графику, а раньше на случай полагались. И к чему нас это привело? Ладно, грустить не будем. Все наладится, девочки.

– Спирт? – глуповато переспросила я. – Это какая ж непереносимость должна быть, чтоб всю память отшибло? И что делать-то теперь?

– Водичку пей, восстановится. – Ши Наталис сочувственно потрепала меня по плечу.

– А меня Вита зовут, если ты не помнишь, – весело протянула хрупкую ладошку девочка, которая тоже слышала мою душещипательную историю.

Правда, оказалось, вполне бытовую историю. Ничем не примечательную историю, которую я сама наделила в фантазиях мистицизмом. Разгадка оказалась проще лицевых петель на вязаном полотне.

– Приятно познакомиться, – вымолвила на автомате, все еще пытаясь смириться с реальностью.

До комнаты я добралась спустя пару часов ковыряния пальцев острыми спицами. В моем туманном прошлом говорили, что вязание успокаивает. Не заметила подобного эффекта. Но вот мысли во время неспешного занятия утекали далеко по своим делам, а руки действовали слаженным запрограммированным механизмом. В том же зомбированном состоянии я довольно быстро отыскала нужную дверь в мужском общежитии. Мариус что-то мастерил в дальнем углу комнаты, а я просто повалилась на кровать спиной ко всему миру и притворилась, что меня нет.

Через какое-то время сосед звал в столовую, но я тонула в жалости к себе и ненависти ко всему вокруг, поэтому никуда не пошла. Голос, всплывающий в голове, требовал взять себя в руки и не показываться в таком виде никому на глаза.

«Что подумают люди, если увидят, как ты плачешь или, что еще хуже, злишься?»

Лучше притвориться больной или уставшей.

Стемнело. Я тщетно пыталась уснуть, когда Мариус вернулся в комнату. А точнее, таращилась в голое окно, сквозь которое виднелись лишь черные ветви со скрюченными остатками листьев и темные облака, не пропускающие ни одной светящейся звездной искорки.

– Ренита, я не то, чтобы не хотел. Нам не положено прогуливаться в коридорах девчонок, – оправдания звучали искренне, но любое «не положено» это не «строго запрещено», а значит, со мной такое не прокатит.

– Слушай, мы разве раньше разговаривали?

– Нет.

– Пожалуй, стоит возобновить эту традицию.

И я отвернулась обратно к окну, накинув на плечи одеяло, и уютно заворочалась в тепле. Мариус вздохнул. Я слышала, как он раздевался, а потом затих где-то снизу.

– Ты спишь на полу?

– Бывает. Ты второй день. Вчера с вечера отправила на пол.

– Но с утра ты был в постели.