Ключи от королевства (СИ)

Но свыкся ли?.. Эберин чувствовал, что с ним творится неладное. Он вдруг усомнился в своей твёрдой воле, в своих собственных силах. Тем не менее он противился мысли, что его сомнения связаны с Ирис, видя в ней не очаровательную молодую женщину, а скорее дар, ниспосланный судьбой. Если Ирис была знаком Судьбы, то ему следовало бы удержаться от этого неожиданного соблазна: ведь она – наследница короля Фредебода и его будущая королева. Он сделает всё, чтобы возвести её на престол Аремора, и затем будет служить ей, как преданный вассал…

Когда Эберин принимал из рук девушки чашу с целебным питьём, то вдруг подумал, что готов поцеловать её, и тут же рассердился, отгоняя мятежные мысли. Он сделал последний глоток и, перед тем как уснуть, спросил, не встречала ли Теодезинда во время охоты старика с собакой. И снова прорицательнице удалось удивить его, когда он услышал её ответ: «Ансварт – хозяин этих гор, дух ущелий, пещер и гротов. Не тревожься о нём: здесь он везде у себя дома»…

Наутро Эберин всё ещё выглядел утомлённым, но рана на голове, как и ссадины на лице, начала подсыхать и затягиваться коркой. Он сумел встать с постели и, шатаясь, выйти из пещеры.

На фоне голубого неба в рассветных лучах багровели вершины гор. Воздух после ливня казался звонким, хрустальным; остро пахло мхами и мокрым камнем.

- Рада видеть тебя на ногах, мессир граф, - радостно приветствовала Эберина прорицательница. - Как ты себя чувствуешь?

- Немного дрожат ноги, а в остальном – хоть сейчас в битву! – бодро отозвался Эберин, но тут слабость на мгновение качнула его в сторону.

Ирис, которая сидела у костра, вскочила на ноги и помогла ему опуститься на бревно. И Эберин, помимо своей воли, улучил момент и как будто случайно прижался щекой к её щеке. Ирис ничем не выдала своего возмущения, и граф успокоился, решив, что девушка не заметила его уловки. Зато его самого прикосновение к тёплой нежной коже заставило на время забыть обо всех своих ранах.

Усевшись на бревне, рядом с Ирис, Эберин скосил глаза на её изящные щиколотки. Затем, сделав над собой усилие, перевёл взгляд на пламя костра.

На огне кипел котелок, в котором вместе с кусками мяса варились какие-то странные плоды и коренья. Теодезинда продолжала суетиться у костра: готовила съестные запасы, заворачивала их в сухие листья и перевязывала травой.

- Мы куда-то собираемся? – наконец спросил Эберин.

- Да.

- Куда?

- В долину Брасиды. – Голос Теодезинды звучал решительно. – Там нас ждут фризы во главе с вождём Альбуеном и остатки разбитых войск союзников. Туда мастер-приор Тарсис ведёт сеньоров, готовых сражаться за истинную наследницу ареморского престола. Там мы дадим бой армии Рихемира…

- Может, сначала всё же стоило бы попробовать с ним договориться? – высказал своё мнение Эберин, вспомнив о своей находке в монастырском архиве.

- Ты благороден и честен, граф Ормуа, - отозвалась Теодезинда с тихим вздохом, - такой же честности ты ищешь в других людях. Ты ищешь справедливости…

И потом прибавила с горькой усмешкой:

- Но ты заблуждаешься насчёт Рихемира: он не станет слушать тебя.

Глава 28

Ареморские сеньоры, присягнувшие Рихемиру в день его восшествия на престол, поздравляли его с победой. Все знали, что мятеж союзников, которых возглавили Бладаст Маконский и Розмунда, подавил Чёрный Вепрь, тем не менее лавры победителя достались королю.

Разгневанный король в отмщение за измену и бунт отдал замок господина Маконы на разграбление своим сеньорам и их солдатам. Жители замка, кто мог, спасались бегством в деревни или леса соседней Вальдоны. Среди тех, кто успел оставить крепость до того, как в неё ворвались солдаты королевской армии, были также граф Бладаст и графиня Монсегюр. Ходили слухи, будто главари мятежа бежали, облачившись в монашеские рясы.

В первую же ночь после падения Маконской крепости – оплота мятежных вассалов в замке было устроено грандиозное пиршество.

Солдаты притащили всё, что нашли в кладовых замка: куски вяленого окорока, колбасы, круги сыра, сушёную рыбу, мочёные яблоки, солёные грибы, пшеничный и ржаной хлеб; из разграбленного погребка графа Бладаста выкатили несколько бочек вина. Всеми овладело разнузданное веселье.

Рихемир восседал за столом, в тяжёлой мантии из пурпурного бархата, с венком из золотых листьев лавра на голове, держа в руках священный скипетр, некогда принадлежавший королю Клодину. Высокомерно поглядывая на перепившихся буйствующих сеньоров, Рихемир втайне упивался своим долгожданным могуществом.