Ключи от космоса. Система контроля морского базирования

Маврикий нам стал, как дом родной, каждый из нас обходил город-порт Порт-Луи вдоль и поперек. У каждого была своя любимая улица или улочка, у кого китайская, у кого индийская. Наш капитан Семенов Георгий Васильевич был большой любитель экзотики, я любил с ним вдвоем побродить по городу. Именно вдвоем. Он был великолепный рассказчик, к тому же о любой стране пребывания он знал мною, много порой и таких пикантных подробностей, что я просто порой диву давался. У него было очень много крылатых фраз и выражений, безусловно, некоторые он где-то и почерпнул, но так удачно и к месту их применял. Например, он считал и всегда повторял, что страну лучше всею познаешь через желудок, т. е. через кухню. Боже мой, чего мы только не попробовали с ним на Маврикии, который представлял собой конгломерат наций и народностей, нечто вроде Ноева ковчега. Я порой брезговал, иногда меня просто от одного упоминания названия, из чего приготовлено блюдо, начинало подташнивать, а он поучительно внушал: «Боря, запомни, все, что растет и шевелится, съедобно. Китайцы червей едят? Едят. Не умирают? Не умирают. А мы чем хуже их? Давай попробуем. Да не боись. я уже пробовал и видишь жив — здоров и элегантен как рояль.»

В одну из наших таких совместных вылазок я, как считаю сейчас, действительно опозорился. «Опозорил Русский Флот» — подначивал еще долго Георгий Васильевич. «Но зато — отвечал я — не нарушил Моральный Кодекс Строителя Коммунизма». А дело было так.

После празднования Дня Флота, устроенного официального приема, публикаций в местных газетах мы стали на острове и в городе уважаемыми и узнаваемыми людьми. Где-то в начале августа, через несколько дней после тех событий, после обеда и адмиральского часа, Г.В. изрек, зайдя ко мне в каюту: «Ну что сидим со ста пудами дыма на челе? А не прошвырнуться ли нам по злачным местам, и не откушать ли каких-нибудь червячков-паучков, а то судовая преснятина что-то приелась? Что? Не слышу аплодисментов! Ах, согласны? Тогда прошу в шлюпку, Сэр.»… В Порт-Луи рейдовая стоянка на бочках.

Не спеша шествуем по одной из центральных улиц, вдруг слышим: «Мистер Борода! Мистер Борис!» (ударение на первом слоге). Оглядываемся, на встречу нам спешит сухощавый креол, что-то быстро тараторя. Оказалось, что это редактор и хозяин газеты (название уже не помню) мистер… (тоже не помню), был у нас на приеме, в восторге от встречи, потом публиковал материалы о нас. Газета у него небольшая, он только начинает дело, сам он уроженец острова, но долго жил во Франции, сюда он вернулся незадолго перед провозглашением независимости. Капитан тогда на приеме не был, прихватил его «любимый» радикулит. Я представил их друг другу. Сразу договорились обходиться без мистеров. Он — Жак, Капитан — Жорж,

я — Борис. Жак сразу заявил, узнав, что мы особо никуда не спешим: «Вы мои гости! Предлагаю такую программу: сначала знакомимся с редакцией, типографией и офисом затем обедаем в ресторане, какую кухню выберем, разберемся в процессе, кофе у меня дома, моя племянница его великолепно готовит. Устраивает?» Дали добро.

Его «хозяйство» ничего особого не представляло: два этажа в двухэтажном доме с отдельным входом. На первом этаже сама типография с допотопным оборудованием, напоминающим нечто, что нам показывали в кинофильмах о революционерах-подпольщиках. Два неопределенного возраста мужичка-паренька, один креол, другой из азиатов, выпускали на «полуавтомате» очередной номер газеты. Жак пояснил, что газета пока выходит два раза в неделю, тираж небольшой, но он думает расширяться, уже заказал оборудование во Франции. Надо заметить, что на острове вообще сильно французское начало, т. к. Маврикий под Великобританией был гораздо меньше, чем под Францией — это нам пояснил наш темпераментный гид. На второй этаж вела лесенка, где располагались редакция-офис и кабинетик Жака, отгороженный от общего зальца редакции стеклянной перегородкой. За столами сидели две дамы: одна, молоденькая — технический секретарь, вторая неопределенного возраста — литературный редактор. Жак без умолку трещал, перескакивая с английского на французский. Я ни черта не понимал, но после перевода Г.В. одобрительно кивал и с умным видом изрекал «о’кей» и «ол-райт».

Дальше было поинтересней и поприятней. Капитану было легче: у него радикулит, и он вчера не был на «Боровичах», а меня прилично донимал сушняк.