Ключи от лифта

Через несколько дней после получения диплома о неполном среднем образовании Олька начала работать в столовой на вокзале. Большой квалификации для этого не требовалось – то вытри столы, то помой посуду, то начисти картошки и нарежь лук. Женщины, которые ее окружали, были взрослыми, относились по-матерински, жалели ее, подкармливали, потому что считали слишком худой для такого роста, но, конечно, столовая не курорт – работу нужно было выполнять. Вокзал был небольшим, все друг друга знали. Сотрудники были в основном местными жителями – из этого самого «поселка городского типа», который был для деревни уже великоват, но и до города пока не дотягивал. Так себе – городок, в котором было аж две школы, большой базар, кинотеатр, несколько магазинов, автостанция, при ней пивбар да еще вокзал со столовой, которую не знали, как называть по-новому – для кафе великовата, а для ресторана простовата. Вот и называли, как раньше, – просто привокзальной столовой.

Совсем не передохнув после экзаменов, как многие другие школьники, Олька окунулась в какую-то новую, организованную во времени и пространстве жизнь, с новыми людьми, ежедневными задачами, впечатлениями. Что нравилось Ольке больше всего, так это юбилеи и свадьбы, которые хоть и редко, но случались в этом заведении. Во-первых, это было просто весело и с музыкой, а во-вторых, ей выпадало в такие дни попробовать новых, неизвестных до сих пор блюд, которые готовили ловкие женщины, способные, как оказалось, не только на борщ, макароны с котлетами и салат из капусты для транзитных путешественников и работников соседней стройплощадки. И вот тут-то обычно всеядная Олька из детского любопытства с интересом дегустировала все.

Правда, после первого же вечернего гульбища у Ольки возникла проблема – ей пришлось ночевать на вокзале. Никто не обратил на это внимания, все слишком устали, пока закончили уборку, а она тихонько вышла, побродила по ночному перрону, вдыхая маслянистый запах шпал, нагретых жарким летним днем, помечтала о городах, куда проносились мимо их станции поезда, посмотрела на звезды и вернулась в помещение вокзала. Уселась там в уголке на лавке, подобрав под себя ноги, прижалась к стене и сыто заснула. А какой смысл был топать по ночной дороге домой, чтобы утром опять возвращаться?

Проснулась она на рассвете, укрытая железнодорожной шинелью, и тут же получила «на орехи» от уборщицы тетки Марии, которая к тому же отругала поварих в столовой, за то что недоглядели ребенка. Всем стало неловко, потому что вчера действительно уставшими разошлись по домам, не заметив, как Олька растворилась в темноте.

– Слишком уж ты гордая, Ольга! Могла бы и спросить, не пустит ли кто тебя на ночь голову преклонить, раз уж так случилось, – вычитывала ее на кухне Татьяна Павловна. – Или мы звери какие? У каждой же свои дети есть, а у кого и внуки! Хорошо, хоть не пошла ночью по трассе сама, а то тут разный люд слоняется. Вон в прошлом году цыгане бродили по району, а то еще бывают случаи – дальнобойщики к девчонкам пристают… Слышишь меня? Чтобы к незнакомым в машины сроду не садилась! А если кто будет приставать – лучше беги в поле, они машину не бросят. Слышишь меня?

Такая была привычка у этой доброй пышнотелой женщины вычитывать виноватых – она будто и нестрого ругала, но без конца повторяла: «Слышишь меня?»

Закончив свою речь, Татьяна Павловна сказала, что сын ее учится в Киеве и его комната свободна, и вдруг Ольке нужно будет, она всегда может переночевать там.

Девочке было и неловко от такого внимания к ее персоне, и приятно, что кто-то о ней беспокоится, хотя, собственно, ничего страшного и не произошло в ту ночь. Уставшая после рабочего дня и сытая праздничными блюдами, с которыми не справились гости именинника, она неплохо выспалась и даже интересные сны видела – далекие края, странных людей, которые запомнились ей, наверное, из какой-то телепередачи.

О далеких краях Олька начала задумываться, когда осознала их реальность за экраном. То есть когда Роксана сообщила о заграничном женихе. А еще – постоянная близость поездов, которые то грохотали мимо их станции, то останавливались на несколько минут, и тогда в объявлениях над вокзалом звучали названия разных городов, маленькой точкой на черточке между названиями которых был тот поселок городского типа со всеми его домами, школами, вокзалом и его сотрудниками.