Ключи от рая

В черном тюльпане
Те, кто с заданий,
Едут на родину
В милую землю залечь,
В отпуск бессрочный,
Рваные в клочья,
Им никогда, никогда
Не обнять теплых плеч…

Влад зябко поежился. Почему именно самые простые слова так сильно трогают душу? Почему он чувствует себя виноватым перед теми, кто вернулся домой не человеком — грузом 200 в цинковом гробу?

Ему-то отпущено было хоть немного счастья…

А им и того не дано!

Помрачнел и Серега. Он налил рюмки до самых краев и сказал:

— Давай за ребят! За тех, кто не вернулся. Вечная память, как говорится…

Выпили одним духом, не чокаясь. Почему-то в этот раз водка обожгла горло так, что на миг дыхание перехватило и слезы выступили на глазах.

— Из наших видишь кого-нибудь? — спросил Влад.

— Стаса помнишь? Ну, рыжий такой, лопоухий, все письма домой писал… Убили его. Через неделю, как тебя ранило. Леха Шишкин — инвалид, без ноги, пьет по-черному, Сашка Чуев, говорят, в бандиты подался… А Ленька — у нас, в отряде.

— Что за отряд такой? — спросил Влад.

Серега как-то напрягся, даже как будто хмель слетел, и от благодушного, расслабленного настроения не осталось и следа.

— Какой отряд, говоришь? Тот самый. Ты про спецназ слышал? Отряд особого назначения «Сокол». Как говорится, нынче здесь, завтра там… И всегда там, где стреляют!

— Да ну? — удивился Влад.

Он слышал, конечно, что в бесчисленных «горячих точках», появившихся на карте после распада Советского Союза, воюет немало бывших афганцев, но чтоб Серега отправился под пули снова… Он же в институт поступать собирался, и девушка у него была любимая!

— Вот тебе и «ну»! Я и сам после дембеля помыкался, ткнулся туда-сюда — глухо. Работы нет, а в торгаши идти противно. Хорошо еще, ребята надоумили, помогли…

Он захрустел огурцом и мрачно подытожил:

— Не вернулись мы еще с войны. И, наверное, никогда не вернемся!

Потом спросил уже другим тоном:

— Ну, а сам-то ты как? Женился? Поди, и дети уже есть?

Влад отвел глаза. Да уж, женился! В который раз воспоминание об Альке больно царапнуло по сердцу. На мгновение перед глазами четко, будто на фотографии, предстало родное нежное лицо, глаза, улыбка… Он только сдвинул брови и коротко ответил:

— Нет. Я один.

Сергей понял его по-своему. Он задумчиво покачал головой, поскреб ладонью небритую щеку и сказал:

— Да… У меня вот тоже жена ушла! Не выдержала. Не подумай, я ее не виню. Она молодая, красивая, ей и то и се надо, а тут — ни жилья, ни денег особых, да еще командировки все время…

Влад сидел нахмурившись и размышлял над словами друга. Прав Серега, еще как прав! Им, обожженным войной, нечего делать в мирной жизни, а значит, нечего и пытаться.

— А можно и мне к вам? — вдруг выпалил он.

— Что, соскучился? — хмыкнул Сергей. — Опять на подвиги потянуло? Ладно, шучу, шучу. Войны на наш век хватит.

Глава 12 Старый хлам

Тринадцать лет назад

Глеб небрежно швырнул на стол пакет, запакованный в плотную коричневую бумагу. Насилу уговорил толстую тетку на почте отдать назад его посылку. И хорошо еще, что не успели отправить, работнички ленивые… Не хватало еще, чтобы Тимур получил его «посмертный подарок», да с прощальной запиской в придачу! Что сказать потом, когда выяснится, что он жив-здоров? «Извини, я передумал?» Или, может, рассказать про ангела-гаишника? Вовсе бред получается!

Он сел за стол. Привычная обстановка казалась чем-то призрачным, нереальным… А главное — ненастоящим, вроде театральной декорации. Он не должен был сюда возвращаться!

Глеб раскрыл тетрадь, последние полгода служившую ему чем-то вроде дневника, перелистал… Чистых страниц почти не осталось. Слова, слова, слова… Сколько он трудился над ними — и совершенно напрасно!

На последней странице он написал крупно и размашисто:

«Итак, сегодня мир снова сказал мне “нет”. Кажется, на этот раз окончательно и бесповоротно… Что же остается человеку, который так и не смог ни жить, ни умереть как следует?»

Глеб испытывал сильнейшее чувство неловкости и стыда — в первую очередь перед самим собой. Вся затея коллективного самоубийства (про себя он предпочитал называть его «уходом») теперь представлялась ему каким-то детским, нелепым фарсом. Все предусмотреть хотели, недоумки… Чего стоит тщательно выверенный план и все приготовления, если разрушить их может нелепое стечение обстоятельств? Но кто же мог знать, что этому шоферюге приспичит отлить именно в это время и в этом месте!

Больше всего почему-то Глеб злился на своих товарищей по несчастью. Трусы! Если жизнь не сулит ничего, кроме страданий, она не стоит того, чтобы волочить унылую лямку неизвестно зачем и неизвестно сколько времени. Нужно было лишь сделать шаг и преодолеть свою нерешительность, он хотел им помочь, а они так легко его предали.