Ключи от рая

Для человека веселого Буш растерял чувство юмора слишком быстро. Кто-то вынес ему смертный приговор — еще три дня назад он это и представить себе не мог. Ради друга Буш был готов на многое — не он ли сам всегда повторял, что готов положить свою жизнь? Но то, что происходило сейчас, было чересчур реально. Никогда раньше Бушу не приходилось спасаться бегством.

* * *

В 2.17 ночи Тэл стоял посреди номера, уставившись на огромное собрание всевозможных крестов, разложенных повсюду. Он крепко сжимал в каждой руке по пистолету, а тем временем его мозг пытался осмыслить увиденное. Звонивший без конца телефон, к которому никто и не думал подходить, явился наводящим сигналом; звук этот привел Тэла сюда, на соседний этаж, в этот номер, заполненный символами веры. Телефон наконец умолк.

— Это еще что за хренотень? — только и смог вымолвить Тэл.

Но, по крайней мере, на этот раз он был уверен, что попал и нужный номер. Вот только зачем эти нелепые кресты? Как будто крест мог его остановить. Затем у него мелькнула мысль, а не призваны ли были кресты остановить кого-то или что-то другое? Дракулы и оборотни являются плодом фантазии, но кресты-то эти были настоящие, они покрывали все поверхности. И предназначались не для молитвы — Тэл помнил это с детства, проведенного в лоне англиканской церкви. С верой он расстался давным-давно — Бог нужен лишь слабым; это старший брат, герой, к которому обращаются, когда за углом ждет мрак. По тем не менее сотни распятий должны были защитить от чего-то такого, с чем человек не может справиться при помощи обычного оружия. Но от чего именно?

Однако прежде чем Тэл успел разобраться и своих мыслях, у него за спиной раздался истошный оклик:

— Halt![33]

Тэл и не думал подчиняться. Немецкий полицейский умер еще до того, как его сбитая с толку голова упала на ковер.

Когда пороховой дым двух пистолетов рассеялся, Тэл отчитал себя за то, что, погрузившись в размышления, отключился от окружающей действительности.

Теперь времени для тщательного обыска номера уже не было. Прихватив несколько крестов в надежде разобраться с ними позже, Тэл покинул комнату.

Он промчался по коридору, на бегу засовывая пистолеты сзади за пояс, и ткнул кнопку вызова лифта. Если внизу уже есть полиция, лучше вести себя как ни в чем не бывало в надежде, что все внимание поглощено убитым администратором. Однако когда двери лифта открылись, события приняли драматичный оборот: такое несколько дней не сойдет с первых полос газет и останется в памяти на долгие-долгие годы.

Трое полицейских, выскочив из кабины, направили пистолеты на Тэла. Тот поднял дрожащие руки вверх, изображая безотчетный страх.

— Он убит… убит! — дрогнувшим голосом пробормотал по-английски Тэл, указывая туда, откуда только что прибежал.

Двое полицейских с пистолетами наготове бросились к номеру с крестами и встали по обе стороны от двери.

— Я американец… они убежали вниз по лестнице… — По щекам Тэла текли слезы. — Вниз по лестнице…

Тэл гордился тем, как умеет перевоплощаться в соответствии с любой ситуацией, мастерски изображая подходящее настроение. Однако в данный момент больше всего его возбуждало жжение на спине в районе пояса, где его тело жгли два раскаленных докрасна пистолетных ствола. Он даже готов был поклясться, что чувствует запах паленой плоти.

Полицейский, стоявший перед ним, — зеленый новичок по фамилии Шмидт, вызвал по рации подкрепление.

— Перекройте лестницу, предположительно преступники спускаются вниз, — сказал он по-немецки. Затем шагнул к Тэлу. — Как они выглядели?

У Тэла мелькнула было мысль дать описание Симона, Майкла и Буша, но потом он решил, что в этом случае беглецы залягут на дно. Нет, ему было необходимо, чтобы они расслабились; он не мог допустить, чтобы за его добычей охотился еще кто-нибудь. Тэл начал бормотать что-то невнятное; вслед за руками задрожало все его тело.

— Можете опустить руки… — произнес возбужденный молодой полицейский.

Его слова оказались прерваны восклицаниями напарников, вошедших в номер, в котором лежал убитый полицейский. Любопытство неумолимо потянуло Шмидта вдоль по коридору, однако он по-прежнему держал пистолет направленным на Тэла. Заглянув в номер, молодой полицейский увидел своего товарища по учебе Иона Райберга распростертым на полу, в луже крови. Левая нога Райберга продолжала судорожно дергаться. Как ни старался Шмидт, ему потребовалось добрых пятнадцать секунд на то, чтобы оторвать взгляд от этого жуткого зрелища. А когда он наконец обернулся, то заметил, что поджарый американец держит в правой руке крест, непроизвольно поглаживая его большим пальцем, а сам, заливаясь слезами словно ребенок, стоит прямо напротив двери, прислонившись к стене. Снова заглянув в номер, Шмидт увидел, что один из его напарников забился в угол, сотрясаемый рвотными позывами. Потрясенному новичку показалось, все это происходит словно во сне: третий полицейский вдруг сделал пируэт и растянулся на полу.