Ключи от рая

Майкл молниеносно проскользнул в палату жены, следя за тем, чтобы не произвести шума. Мэри, сидевшая за столиком у изголовья кровати, выглядела слишком уставшей. Она всегда вставала рано, до восхода, когда, говоря ее словами, весь мир еще молод и свеж. Ее волосы были восхитительными, словно она собралась на бал к венценосной особе, но, впрочем, такими они были всегда, в любое время суток. Мэри всегда внимательно следила за собой, не из тщеславия, а ради мужа. Поддерживая спортивную форму, заботясь о волосах или борясь с желанием носить мешковатые свитера, она в первую очередь думала о том, как ублажить взор Майкла.

Наклонившись, Майкл нежно поцеловал жену в щеку.

— Доброе утро, — с теплотой в голосе ответила Мэри, целуя его.

— Как завтрак?

— Мне показалось, это был подогретый мясной рулет в форме вафли.

Майкл не смог удержать улыбку.

— А ты хорошо спал? — спросила она.

— Без тебя кровать слишком просторная.

Майкл стал разгружать сумку: косметика, свежее белье, махровые полотенца, мягкие, а не наждачная бумага, которую выдают в больницах. Он достал любимую книгу Мэри: «О! Те места, куда ты поедешь» Доктора Сьюза.[4]

— Ты так добр ко мне. Я как раз читала ее своим ученикам.

— Знаю. — Достав магнитофон, он поставил его на стол. — Малыши будут рады услышать продолжение. Наговори, когда у тебя будет свободное время. Лиз обещала прокрутить кассету.

— Это ведь ты придумал, да? — спросила Мэри, и у нее в глазах блеснули слезы.

Ничего не ответив, Майкл улыбнулся и продолжил разгружать бездонную сумку. В последнюю очередь он достал продукты: печенье, бутылку газированной воды, банку растворимого кофе.

— Ты хочешь, чтобы я растолстела? Я ни за что не стану такое есть.

— На самом деле это я для себя, — хитро усмехнулся Майкл.

Взяв папку с надписью «Школа», он протянул ее жене.

Мэри с тоской посмотрела на папку, страстно желая оказаться в классе, вместе с учениками. Раскрыв ее, она обнаружила десятки фотографий, присланных малышами, и по спине у нее пробежала леденящая дрожь; она испугалась, что больше никогда не увидит этих детей.

— Я тут подумала… ты только успокойся, это всего лишь мера предосторожности… Наверное, мне нужно привести дела в порядок.

Пододвинув к кровати стул, Майкл тяжело опустился.

— Что?

— Извини, но я просто…

— Нет! Я не хочу и слышать об этом. Мы обязательно выкарабкаемся.

— Знаю, знаю. — Мэри взяла его за руку. — Извини. Просто тебе приходится тратить на меня такие деньги…

— Ни слова больше об этом. Сент-Пьеры никогда не сдаются. — Майкл старался изо всех сил сохранять самообладание. — Никогда.

Послышался негромкий стук в дверь, и в палату заглянул отец Шонесси.

— Здравствуйте, Майкл, Мэри. Я не вовремя? Майкл сверкнул глазами. Священник даже нарочно не смог бы выбрать более неподходящий момент.

— Отец Шонесси, вы не могли бы зайти через полчаса? — попросила Мэри.

— Ну конечно, конечно.

Кивнув, священник скрылся, осторожно притворив за собой дверь. Гнев Майкла выплеснулся на поверхность.

— Зачем он здесь?

— Я подумала…

Но Мэри не успела договорить. Майкл порывисто встал.

— Не смей! Даже не думай причащаться и готовиться к смерти!

— Майкл, не торопись. Я пригласила отца Шонесси только для того, чтобы поговорить и помолиться.

Мэри тоже была взволнована, но, в отличие от Майкла, ей удавалось сдерживать себя.

Майкл принялся возбужденно расхаживать по тесной палате.

— Помолиться? Ты действительно веришь, что Господь допустил бы это, будь Он милосерден?

Мэри ответила не сразу. Она никак не могла предположить, что ей придется защищать себя, не говоря уж про свои убеждения, перед человеком, которого она любила больше жизни. Гнев ее испарился; она тихо произнесла:

— Майкл, ты должен кое-что понять. В годину испытаний я всегда полагалась на две вещи: на тебя и на веру в Бога. Так вот, дорогой, сейчас мне нужно и то и другое.

* * *

Когда Майкл вышел из палаты жены, в клинике уже кипела деловитая суета. На банкетке в коридоре в окружении пожилых дам сидел отец Шонесси. Женщины вели разговоры о прощении, а священник перебирал четки, от долгого употребления стертые до крошечных комочков. Даже не посмотрев в его сторону, Майкл направился по коридору.

— Майкл! — окликнул его отец Шонесси. Остановившись, Майкл обернулся; с его уст не слетело ни звука.

— Как вы? — спросил отец Шонесси.

— Моя жена умирает.

— Вы должны проникнуться верой, Майкл, надежда еще есть. Пойдемте со мной, мы поговорим. Вы сможете помолиться с нами.

Священник махнул на дверь палаты Мэри так, словно показывал путь к исцелению. Майкл взорвался.

— Ты что, издеваться надо мной вздумал, твою мать? Да все мои молитвы с раннего детства остались неуслышанными! Я столько воскресений провел в поисках ответов, но наградой мне стало лишь предательство. И вот сейчас моя бедная жена… Ее вера непоколебима, и что это ей дало?