Ключи от рая

Август Энгель Финстер родился в Восточной Германии. В деловой мир он стремительно ворвался после крушения Берлинской стены. Лихость, с которой Финстер тратил деньги, быстро стала легендарной. Создавая свою империю, он тратил по триста миллионов немецких марок в месяц. Источник происхождения его состояния оставался окутан тайной, однако то же самое можно было сказать про многих финансовых воротил, выходцев из государств восточного блока. Насколько было известно Майклу, многие из них, если не все, в прошлом были так или иначе связаны с коммунистическими правительствами своих стран. И хотя новую элиту подозревали в нечистоплотных связях, разве можно было считать этих людей преступниками в стране, где закон подчинялся прихотям их политических братьев, правящей верхушки?

Финстер сколотил огромную империю, состоящую из текстильных фабрик, горнодобывающих компаний и фирм, которые занимались производством вооружения, — по большей части они были приобретены в процессе приватизации бывшей государственной собственности. Все его предприятия действовали чрезвычайно успешно, что приписывалось исключительно деловой хватке Финстера. Сам он предпочитал работать в одиночку; мало кто был посвящен в стратегию его успеха, а его подчиненные и помощники старались держаться в тени и никогда не обсуждали на людях своего босса. Соперники и исследователи-экономисты неоднократно пытались взломать секрет Финстера, однако пока что никому не удавалось воспроизвести модель его бизнеса. Финстер ни в чем не знал провалов. До сих пор. И оставалось повторять как заклинание: рано или поздно оступается, обжигается на чем-либо каждый. Настанет день, и это произойдет с Финстером. Люди всегда хвалят, подбадривают того, кто поднимается в гору, радуются успехам человека из низов, идущего к вершине, к золотому призу. Но когда этот человек наконец добивается своего, настроения меняются и окружающие начинают искать у него недостатки. Победитель перестает быть одним из них — человеком, которому приходится преодолевать трудности. Победитель добился успеха там, где остальные не смогли, а это не слишком приятно. Зависть является неотъемлемым качеством человеческого характера. Нельзя править миром слишком долго. Такое происходит повсеместно. Билл Гейтс, компьютерный гений, появился ниоткуда и создал свою империю. И тут же государства и правительства набросились на него, стремясь повалить, сломать, растоптать. Майкл Джексон, король поп-музыки, чернокожий парень, завоевал сцену и перестроил заново индустрию развлечений. Неистовая любовь к его песням переросла в неистовую жажду его крови. Даже настоящий король был свергнут своими поклонниками. Элвиса Пресли втоптали в грязь сначала «Битлз», затем фестиваль в Вудстоке, потом наркотики, и вот уже все стали говорить: «Я же предупреждал, что этим все кончится». А сейчас все в точности так же в один голос предрекали близкий конец Финстера.

Не существовало абсолютно никакой информации о том, кем и чем был Финстер до 1990 года. У Майкла в голове не укладывалось, как можно всего за десять лет совершить рывок ниоткуда до тринадцати с лишним миллиардов американских долларов. В пространной статье были перечислены все деловые начинания Финстера, однако ни слова о его личной жизни, о прошлом: кто его родители, есть ли у него братья и сестры, жена, дети или собака. А может быть, вся эта информация существовала, однако Финстеру удалось мастерски ее утаить, точно так же, как он скрыл свою деловую стратегию. На протяжении трех последних лет он вел на глазах широкой публики великосветскую жизнь, задокументированную так же подробно, как жизнь кинозвезды. Галопом с совещания в танцевальный клуб, оттуда на общественное мероприятие. Фотографии представляли Финстера в точности таким, каким его видел Майкл. Длинные седые волосы, забранные назад в хвостик, черные брови, подчеркивающие темные глаза. На фотографиях Финстер редко представал без какой-нибудь очаровательной женщины, вцепившейся ему в руку. Возраст всех этих красавиц, похожих друг на друга как две капли воды, колебался в районе спелых двадцати двух лет. Харизма Финстера чувствовалась даже на фотографиях: Майкл буквально ощущал исходящую от бумаги ауру.

И все же… Абсолютно никакого прошлого.