Ключи от седьмого неба

Валерия пискнула и схватилась левой рукой за сердце. Я поспешила заверить ее, что Наталья сгустила краски. Никто из ямы не выл. Чуть раньше выл только Кикимор, да и то из болота. Трупом он точно не был. И раз Кикимор знает Полетаева, то и Полетаеву этот местный абориген должен быть знаком. Я сочла возможным повториться и с жаром описала заросшую густой щетиной внешность Ивана-Сергея. Стас громко всхрапнул, Валерия тут же открестилась от знакомства с Кикимором. На мой взгляд, слишком поспешно. И постаралась успокоить нас обеих — пообещала, что завтра Стас непременно навестит проблемный участок. По результатам и примем решение. А сейчас всем необходимо отдохнуть. Дальше что-то говорила Наташка. Кажется, одобряла решение Полетаевых, продавших свою столичную квартиру, поселиться в Ласкино. И настоятельно советовала не хранить вырученную от продажи сумму в доме. Продолжения я не слышала — просто-напросто уснула, положив руки на стол и уткнувшись в них лбом. Сквозь сон слышала тихий смех, ласково-издевательский голос Димки и… тоскливый вой болотного Кикимора…

В начале пятого утра я с удивлением обнаружила себя лежащей в незнакомой комнате, на незнакомой широкой кровати, в знакомом по сауне голубом махровом халате. Невыносимо хотелось пить. Слабенький свет телевизионного экрана демонстрировал безболезненный приступ мигрени — сплошные мушки перед глазами. Этот ночной светлячок соперничал с тусклым рассветом, казавшимся экранной заставкой в рамке небольшого окна с откинутыми занавесками.

Рядом завозился и забормотал Димка. Даже во сне учит меня уму-разуму. Я легонько потрепала его по плечу и тут же кувыркнулась назад на подушку. Еще не хватало, чтобы обвинил меня в принудительной побудке. Проснется, вскочит, сделаю вид, что это он меня разбудил. Прощу его за вчерашний утренний выпендреж с омлетным уходом и попрошу принести водички. Заодно упрекну в забывчивости — перед сном не выключил телевизор.

Димка просыпаться не желал даже после повторной, более настырной встряски. Очнулся после пятой и то лишь ради того, чтобы разрешить мне спуститься за водой. Повернувшись на другой бок, промычал что-то про тормозную жидкость в голове, только я не поняла, чьей именно. Продолжением был легкий храп.

А жажда становилась просто невыносимой. Воображение рисовало Бернские фонтаны с питьевой водой из родников, берущих начало в Альпах, затем просто пятилитровый баллон воды, приобретенный в магазине, и, в конце концов, стакан водицы просто из-под крана. Увы, подать его мне было некому. Спрашивается, зачем замуж выходила?

Жалела я себя не очень долго. Перешла к способам отмщения. Последний из них оказался самым изощренным: объевшийся вяленой воблы муж тщетно пытался утолить жажду невозможно сладким малиновым сиропом. В доме не было ни капли воды. Такая досада — отключили без предварительного уведомления в связи с аварийной ситуацией. Я, вроде как сторонняя наблюдательница, явственно ощутила во рту вкус малинового сиропа, челюсти склеило, нахлынул резкий приступ тошноты. Плохо соображая от нарисованной сознанием картины, в один миг сорвалась с кровати и, выскочив босиком в коридор, принялась носиться по нему в поисках лестницы, ведущей вниз. Не сразу дошло, что лестницы нет и не может быть, ибо наша гостевая комната находилась на первом этаже. Я моментально вспомнила, где находится кухня.

К вожделенному холодильнику подскочила с радостным предчувствием скорого освобождения от мук обезвоживания. Увы, внутри не было и намека на бутылку с водой. Пусть даже газированной, которую я терпеть не могу. Полки украшали пакеты, пакетики и пластиковые емкости с разносолами. Общую картину «сухостоя» оживляла только начатая двухлитровая банка с маринованными помидорами. За отсутствием альтернативы я одним махом выдула весь маринад прямо из банки, заела его помидором, отметив отличный вкус, и только потом слегка расстроилась. Прекрасно понимала, что через пару минут жажда еще больше усилится. Ну хоть какая-то передышка. А несколько мгновений спустя я недоуменно таращилась на примыкающий к мойке кран с фильтром для питьевой воды. Димка прав, я классическое порождение неразберихи…