Ключи от седьмого неба

Джульетта, по словам Дмитрия Николаевича, роющегося в своей аптечке рядом с изголовьем ее кровати, пребывала в состоянии средней паршивости. На мой взгляд, паршивость была выше средней. Бледное лицо страдалицы отдавало в синеву. Мучили непрекращающаяся головная боль и накатывающая волнами тошнота, на что она, скривившись, пожаловалась, нелогично отметив при этом значительное улучшение самочувствия по сравнению со вчерашним днем. По сути, больная его проспала.

Димка вполголоса настоятельно уговаривал Джульетту дать согласие на вызов бригады «скорой помощи» с последующей госпитализацией. Необходимо провести тщательное обследование. Уговоры кончились активным сопротивлением больной и, как следствие, ухудшением ее состояния. На этом хирург Ефимов, не дав нам и рта раскрыть, выставил нас за дверь, обвинив в провокационном воздействии на больную.

— Почему она так боится госпитализации? — пожала плечами Наташка. И сама себе ответила: — Да потому, что к моменту выписки остальные родственнички разграбят весь дом. Кто не успел, тот опоздал. Материя, в смысле ценности, первична, а сознание — фиг с ним, оно на втором плане. Как-нибудь само оклемается.

Мне хотелось возразить. Из вредности. Может, оно, конечно, и так, как заявила подруга, но в таком состоянии собственного сознания Джульетте не до материальных ценностей. Они у нее точно вторичны.

Словом, я не возразила. Помешали смутные догадки и подозрения, показавшиеся нереальными до такой степени, что я, негодуя на саму себя за дурацкие фантазии, выкинула их из головы. А зря. Можно было бы избежать жутких последствий.

Надежда пекла на кухне оладьи, от нашей помощи отказалась, приветливо пригласив к столу. За ним уже мирно соседствовали Юрий Васильевич и Константин. Оба уплетали аппетитные пышные солнышки, густо сдобренные сметаной. Когда только Надежда успела сбегать в магазин?

Дедуля подвинулся ближе к Костику, указав рукой на свободные табуретку и стул, но при этом автоматически «увез» за собой миску с оладьями, не забыв пожелать приятного аппетита. Получалось, что не нам, а себе. Не жадный Костик вернул миску обратно на середину стола и присоединил к ней пластиковую емкость со сметаной.

— А где помощники по хозяйству? — поинтересовалась я у Надежды.

— О, они уже с семи утра на ногах, — весело откликнулась женщина. — Половина участка веревками обмотана — чего-то там планируют. Хорошие ребята, работящие.

— А Зинаида не спускалась?

— Наверное, еще отдыхает. Утром-то она раньше наших дизайнеров вскочила. Небось по привычке. Я ее на кухне застала. Творог со сметаной сахаром посыпала и тарелку к себе наверх потащила. Съела, наверное, теперь не отоспится. Легко сказать — жить в одной комнате с невесткой и тремя маленькими детьми. Волком завоешь. Я тоже живу с семьей дочери в одном доме. Но у меня своя комната, я в ней как барыня… Ой, может, Джульетте отнесете парочку оладышек? Я ей мигом чайку свеженького заварю.

— Сейчас ей ваши оладышки поперек горла встанут, — со знанием дела заявила Наташка, жмурясь от удовольствия.

Оладьи и в самом деле были вкуснейшими.

— Ваша правда, пожалуй, надо повременить, — согласилась Надежда. — Ночью-то бедняжка попыталась встать, — она стрельнула глазами в сторону Юрия Васильевича и Костика и одними губами произнесла: — В туалет, — дальше продолжила в полный голос, — да голова закружилась. Сознания не потеряла, но уж так плохо ей было!.. Костя, ты бы сбегал за Зинаидой Львовной, может, она уже и не спит.

— Он уже сбегал, — съязвил дедуля. — Только она ему не разрешила войти. Так он, настыра, под дверью торчал.

— Зато тебе разрешила, да пожалела, что не может выставить, — огрызнулся внучек.

— Жалко, если оладьи остынут, — вздохнула Надежда. — Дмитрию Николаевичу очень понравились, сказал, Ирина таких печь не умеет. А я тебя, Ирочка, научу.

Пока я вместе с оладьями пережевывала чувство обиды на мужа, немного сглаженное Наташкиным активным заступничеством, Костик допил кофе и отправился по поручению. Вернулся быстро, с сообщением, что бабуля чувствует себя не лучше Джульетты и не хочет никого смущать своим болезненным видом.

— Так давайте организуем ей завтрак в постель, — переключилась на благотворительную тему подруга.

— Я предложил, она отказалась, мол, попозже сама спустится. В сон бабушку тянет. Ночь-то была беспокойная, — фыркнул он. — И потом Зинаида только-только лекарство выпила, а его принимают не менее чем за сорок минут до еды. Дедушка, сметану с бороды вытри. Я, с твоего разрешения, прилягу на твоем диване. В кресле трудно выспаться, а ты, если захочешь, можешь устроиться на моем месте — в холле.

Костя вышел, не дожидаясь согласия.

— Он спал в кресле? — удивилась Надежда. — В каком еще кресле?

— Ерунда. Это Костя так свой диванчик обозвал, — поспешно пояснила я. — А вы ночью не слышали никакого шума?

— А был шум? — засмущалась Надежда. — Слышала чьи-то стенания, да только выходить не стала. Поняла, что Косте дурной сон приснился, но его уже разбудили.

— Пойду-ка я, с вашего разрешения, погреюсь на солнышке, — крякнул Юрий Васильевич, поднимаясь с места.