Ключи от заколдованного замка

Баранов знал, что выдать замуж индианку против воли было нелегким делом, и был доволен ответом.

Александр Андреевич накинул на голову невесты цветастый платок и подарил ей маленькие бриллиантовые сережки.

— Ты будешь называться Анна Григорьевна, — сказал он. — Анна — это твое имя, а Григорьевна по батюшке.

Две сотни красных, зеленых и синих одеял получил отец невесты, вождь Григорий. Это хорошая цена. Пятьдесят одеял получила мать невесты. По двадцать шерстяных одеял получили остальные родственники. Все были довольны и благодарны Баранову.

Одеяла в быту индейцев считались очень нужной вещью. Их употребляли не только во время спанья. Это была повседневная одежда. На праздники и собрания индейцы тоже приходили, закутавшись в одеяла.

За столом было вдоволь толкуши из сырой рыбы, ягод и китового жира в глиняных чашках, прокисшие головы лососевых рыб и юкола, плавающая в жиру. Самым лакомым блюдом был молодой, откормленный на сочных травах горный баран. Его по всем правилам приготовили кадьякцы, как и остальные блюда.

Александр Андреевич щедро угощал всех вином и бражкой. За столом царило веселье.

— Женившись на моей дочери, ты, великий нанук, будешь в родстве со многими тлинкитскими6 поколениями, — говорил довольный почетом, разомлевший от вина Григорий. — Моя жена родом из волчьего племени, а у нее есть родственники из вороньих людей. Чем больше родственников будет у тебя, тем больше славы.

— Рад, очень рад, — ответил Баранов. — И хочу, чтобы все мои родственники жили в мире.

Начались песни и пляски. Чугачи любили повеселиться. В доме стало так шумно, что даже грохот океанского прибоя не мог прорваться в уши гостей.

В разгар веселья промышленный привел к Баранову воина якутатских колошей. Он был в полном воинском снаряжении, деревянную маску держал в руках.

— Великий нанук, меня послал вождь Илхаки. Он хочет говорить с тобой.

— Сколько с ним воинов?

— Двадцать.

— Он может прийти и привести в мой лагерь только десять воинов. Остальные пусть остаются на берегу. Скажи, что я сегодня женился на дочери вождя чугачей Григория.

Через полчаса послышалась громкая воинственная песнь. Это вождь Илхаки и его воины подходили к дому Баранова. Закончив песню, воины пустились в пляс. Едва закончив пляску, они положили своего вождя на меховой плащ и внесли в дом. Десять барановских кадьякцев встречали колошского вождя и помогали его неси.

Встреча произошла мирно. Вождь Илхаки принес извинения в непреднамеренном нападении и преподнес правителю подарок — превосходно выделанный лук и стрелы. Баранов простил его, обласкал, одарил тремя связками зеленых бус.

— Я рад, что ты стал моим родственником, — сказал Илхаки и улыбнулся, показывая все свои зубы. — Мать твоей жены и моя жена двоюродные сестры.

— И я рад, что мы станем большими друзьями.

— Теперь у тебя будет много родственников среди колошских вождей, — добавил Илхаки, — мы часто будем приезжать к тебе в гости.

— Двери моего дома всегда открыты.

— Ты великий и умный человек, нанук, — сказал вождь, — я никогда не буду воевать против тебя.

— Но ты должен примириться с вождем чугачей, Илхаки.

Илхаки опустил глаза и долго не отвечал.

— На моей свадьбе не должно быть врагов, ты слышишь, Илхаки?

Вожди закурили трубки, все вокруг затянулось облаком дыма.

— Хорошо, но пусть Григорий первым протянет мне руку.

— Григорий, подай руку вождю якутатов.

Вождь чугачей поклонился. Вождь якутатов ответил на поклон и прижал к сердцу протянутую руку. Мир был заключен.

Вместе с правителем они выпили по большому ковшу пенистой браги и захмелели. Илхаки решил показать свое искусство и долго вытанцовывал и притоптывал ногами. Когда он свалился от усталости, на круг вышел Григорий. Он всеми силами старался перещеголять вождя Илхаки, вертелся во все стороны, потрясал кулаками, дико вращал глазами и что-то кричал на разные голоса.

Наконец и правитель решил себя показать. Он пошел плясать вприсядку, а два промышленных без отдыха били по струнам балалаек.

Танец правителя пришелся по душе колошам, они громкими криками выражали свое одобрение. Обычно женихи у индейцев в танцах не участвуют, но сильным и богатым все разрешается.

Ранним утром, когда ковш Большой Медведицы повернулся на запад и малые звезды бледнели и сделались невидимыми, вождь Илхаки покинул лагерь правителя. Вслед за ним ушел и Григорий Рассказчик.

Лагерь затих. Высокий и носатый Иван Кусков расставил вокруг лагеря дозорных, а когда вернулся в дом, там все уже спали.

Ровно в шесть утра Александр Андреевич позавтракал с артелью и приказал готовиться к отъезду на Кадьяк. Охотники принялись грузить на галеру купленные у индейцев меха.

— Иван Александрович, — сказал Баранов, — продолжай промысел. Коновалова я отправлю в Охотск, мешать он тебе не будет. Лебедевских промышленных, ежели к нам попросятся, принимай. С колошами живи в мире, даром ни клочка шерсти! За все плати сколько положено.

— Слушаю, Александр Андреевич.

— Отряди четырех русских корабельный лес рубить, пусть подсыхает. На будущий год два корабля здесь построю.

— Где прикажешь морского бобра промышлять?