Ключи от заколдованного замка

На десятый день плавания на палубу галиота поднялся незнакомый кадьякец. Оружия при нем не было.

— Хочу видеть начальника, — сказал он по-русски. — У меня важное дело.

— Говори, что за дело, — полюбопытствовали промышленные.

— Скажу только начальнику.

Промышленные проводили кадьякца к Ивану Степановичу. Прежде чем начать разговор, кадьякец расстегнул ворот русской рубахи и показал нательный крест.

— Поп шелиховский дал, Иваном назвал. Отец у меня русский, Федор Сорокопудов. Правду буду говорить.

— Говори, я тебе верю.

— Страшное дело.

— Говори, — повторил Иван Степанович.

— Капитан Ричард Хейли задумал разбить нашу крепость на Ситке, а всех русских и кто с ними — убить. Надо тебе идти в крепость, помогать.

— Капитан Хейли сам будет разорять крепость? — усомнился Круков.

— Почему сам? Колоши нападут. Он дал вождям пушки, ружья и порох. Всех русских убьют.

— Но ведь вожди ситкинских индейцев — друзья Баранова?

— Пусть не верит им Баранов. Не друзья, а враги.

Командир Иван Степанович Круков совсем недавно встречал индейских вождей острова Ситки в гостях у Баранова. Получив богатые подарки, они клялись в верности. У правителя Русской Америки тогда не было никаких подозрений.

— Откуда ты узнал эти новости?

— Ты мне не веришь? — Креол26 огорчился.

— Я верю тебе, но хочу укрепить свою веру.

— Хорошо, я два года работал у капитана Хейли матросом на его бриге «Провидение», а когда узнал, что задумал капитан, убежал. И вот я у тебя. Я захватил кинжал капитана Хейли.

Креол вытащил из ножен острый длинный нож и положил на стол. На белой ручке из слоновой кости Иван Степанович прочитал: «Роберт Хейли».

Все было очень похоже на правду. Командир спросил у Слепцова:

— Тимофей Федорович, как поступить надлежит?

— Надо своих выручать, — не задумываясь, ответил приказчик. — В крепости не ждут нападения, — добавил он. — Если ее захватят индейцы, русским пощады не будет.

На галиоте стояло шесть пушек. В запасе достаточно пороха. У всех промышленных огнестрельное оружие.

— Значит, советуешь идти на выручку?

— Советую.

Командир посмотрел на ветер, на паруса. Заметив, что ветер отошел немного к югу, скомандовал рулевому:

— Право на борт!

Рулевой стал поворачивать руль.

Промышленные побежали к парусам. Галиот «Варфоломей и Варнава» взял курс к острову Ситке.

— Как это интересно! — сказала Елена Петровна, отложив вязанье и мечтательно смотря на море. — Индейцы, английские пираты, русская крепость… Совсем как в авантюрном романе.

Около полуночи ветер усилился. С моря появилась крупная зыбь. К рассвету разыгралась буря. Ветер свирепо рвал паруса, гнул мачты, хлопал снастями. Пришлось закрепить все паруса, кроме зарифленного грота, под которым галиот держался в дрейфе.

Трое суток свирепствовала буря. Наконец с рассветом ветер внезапно стих. Однако крутая зыбь валила с моря по-прежнему. Вдобавок налег непроглядный туман. При восхождении солнца туман растаял, и неожиданно в трех милях открылся скалистый берег. Лот показал пятнадцать саженей, надо было уходить от берегов. Но безветрие не давало уйти под парусами, а зыбь мешала употребить буксир или весла. Галиот подносило к берегу все ближе и ближе, и вскоре Иван Степанович без подзорной трубы увидел сидящих на камнях птиц.

Гибель казалась неизбежной, в довершение беды ветер снова перешел в бурю, и галиот неудержимо повлекло на камни. На пятый день около полудня мореходов поднесло почти вплотную к каменной гряде, за которой виднелся берег. Галиот оказался среди надводных и подводных камней. Положенные якоря не держали, и судно, медленно дрейфуя, ползло на берег.

Командир отважился ночью на выход в море между камнями. Но, видно, не суждено было галиоту «Варфоломей и Варнава» избавиться от гибели. Едва он прошел опасные камни, как с грохотом переломился фока-рей.

На рассвете ветер задул с моря. Без фока отойти от берега при таком ветре не было возможности, и в девятом часу утра галиот выбросило зыбью на отмель.

Потеря судна… Что может быть ужаснее в этих диких местах? Командир галиота, как и все потерпевшие бедствие, понимал, что, кроме собственной жизни, надо спасать прежде всего оружие. Оставшимся с голыми руками на американском берегу русским грозила смерть или рабство у индейцев.

Галиот выкинуло на отливе, да еще на песок. Это было единственной удачей. Люди на паруснике были отважные и опытные. С оружием в руках мореходы ждали, когда, рассыпавшись, волна уходила в море, и бросались на берег.

Ударяя в борт, волны расшатали корпус, и вода наполнила половину трюма. Однако галиот уцелел и на малой воде остался на суше.

— Пушки и порох на берег! — распорядился Иван Степанович. — Ружья приготовить к бою.

Мореходы работали без устали, и скоро оружие и нужные вещи были на берегу. Тут же поставили две палатки, развели огонь, чтобы согреться и просушить одежду.

Не помнившую себя от страха Елену Петровну промышленные бережно перенесли с галиота на берег и уложили в палатке на мягкую постель.

Неожиданно из леса выступили вооруженные индейцы и окружили лагерь потерпевших кораблекрушение. Их было не меньше сотни.