Клюква с косточкой

Мама сидела среди гостей. Было видно, как она волновалась. Но когда гости аплодировали и дотрагивались до ее плеча — наверняка с какими-то добрыми словами — сияла, как слиток золота, скорее всего, мысленно распродавая всю коллекцию.

В перерыве она вошла в примерочную и, прикладывая платочек к уголкам глаз, защебетала:

— Всё просто бесподобно! На высшем уровне. Гостям очень понравилась коллекция, они в восторге. Девочки, вы такие умнички! Давайте напоследок угостим их самым вкусненьким, — подмигнула счастливая мама и прошла к вешалке, на которой осталось платьев десять. Закрыла глаза, сомкнула пальцы в замок и поднесла их к губам.

Она что, молится? Серьезно?

Через несколько секунд открыла глаза, судорожно вздохнула, взяла с вешалки белое платье с длинным подолом и подошла ко мне.

— Валерия, скоро твой выход, — на удивление очень ласково сказала она. — Ты знаешь, в это платье мы с тобой вложили душу. И сегодня той самой вишенкой на торте будешь ты — моя дочь, гордость и официальное лицо нашей сети. Неси его достойно, сделай так, чтобы у всех сидящих в зале пропал дар речи. Ты можешь, я в тебе уверена!

Такое ощущение, что она меня замуж выдавала. Мама обняла меня напоследок и вернулась в зал. Ко мне подошли ее помощницы, чтобы помочь надеть платье.

Я приоткрыла дверь и в узкую щелочку наблюдала, как модели под бурные аплодисменты вставали по обе стороны подиума, делая коридор для моего финального выхода. Мама вышла на сцену, поклонилась гостям, приложив руку к сердцу, и поднесла к губам микрофон. Выдав красивую речь, состоящую из сплошных благодарностей гостям и спонсорам, она объявила:

— А в завершении нашего вечера хочу представить вам…

И тут у меня запиликал мобильник. По звуку — уведомление из соцсетей.

Подобрав подол, подошла к столу, на котором стояли бутылки с минеральной водой для моделей и чашка с черным кофе кого-то из работников. Не взяв телефон в руки, я взглянула на экран. И сердце ударилось о ребра: писал Янис Бушковский.

Я схватила телефон, случайно задела кружку с кофе и… оно выплеснулось на белый подол…

Глава 20

— Только не это!.. — От страха я, кажется, даже забыла как дышать. Но через несколько секунд принялась растирать большое коричневое пятно по белоснежной шелковой ткани. — О нет, нет!..

Пятно становилось только больше. Развернувшись к работницам салона, я смотрела на них в полной растерянности.

— Господи! — сказала одна.

— Валерия, что вы наделали! — выдала другая.

В примерочную вошла мама.

— Лера, я уже объявила твой вых…

Она увидела пятно и резко побледнела. Вы думаете, смерть ходит в черном капюшоне с косой? Ошибаетесь. Она может быть в вечернем платье голубого цвета и с идеальным макияжем.

В примерочной стало тихо, как на дне моря. Сотрудницы замерли в одной позе, испуганно глядя то на маму, то на меня.

— Вышли все отсюда! — приказала она. Через две секунды в примерочной остались только мы.

— Мама… — шмыгнула я. — Прости, пожалуйста! Это вышло случайно!

Она медленно направилась ко мне. Остановилась напротив. Злобный взгляд упал на кружку, которая валялась под моими ногами. Поджав губы, мама процедила сквозь зубы:

— Дрянь…

Затем резко подняла на меня глаза и медленно втянула воздух, размахнулась и влепила мне пощечину.

— Дрянь! — Ударила еще раз. — Неблагодарная мерзавка с бракованными генами, которая отравила мне жизнь!

Дальше она говорила и говорила, и каждое ее слово было хуже пощечин…

Говорила о том, как много раз жалела, что выбрала меня среди других сирот, как жалеет, что не сдала обратно, что лучше бы я осталась с родными родителями и кончила, как они, или и вовсе не рождалась…

Она говорила еще что-то, а в голове крутились ее слова «мерзавка с бракованными генами». Обида и боль выросли во мне большой скалой. Можно подумать, у меня был выбор, появляться на свет или нет. Я почувствовала во рту соленый привкус крови. Оказывается, аккуратные ногти не только признак ухоженности — ими можно рассечь губу. Она схватила меня за подбородок, заставляя смотреть в глаза.

— Я сделаю так, чтобы ты всю жизнь жалела о сегодняшнем поступке! Будешь отрабатывать это платье и мой позор до конца жизни! — Ее пальцы так сильно сжали мой подбородок, что я вскрикнула от боли.

* * *

Не помню, как добралась домой. Собрала две сумки и рюкзак. Наличных должно хватить на первое время, а дальше обязательно что-нибудь придумаю. Буду работать ночами, если понадобится, но больше никогда не вернусь в этот дом. Я обняла на прощание Глори и села в такси, назвав водителю адрес в Подольске.

Откинувшись на спинку сиденья так, чтоб водитель не видел меня в зеркало, я дала волю слезам. Вспоминала ее слова и никак не могла успокоиться. Я выбивалась из последних сил, чтобы помочь ей с этим показом, чтобы всё прошло идеально, и сегодня допустила такую оплошность. Но я же не специально вылила кофе на подол! И сама сильно расстроилась, что подвела ее. Но это ничто по сравнению с тем, что услышала о себе… Оказывается, я всю жизнь ей отравила и она сто раз пожалела, что взяла меня из детдома.