Клюква с косточкой

Волков сказал, что он в реабилитационном центре, а с того дня, как убили Жанну, не обронил ни слова. Замкнулся. Я знал, что ждет его после того, как состоится суд и мне дадут срок. И я не мог допустить, чтобы мой сын повторил мою судьбу и рос в детдоме! Ради него я боролся изо всех сил и каждому, кто говорил, что я убийца, был готов как следует разукрасить лицо, и плевать, кто был передо мной: адвокат, сокамерник или следователь.

Я просил Волкова рыть как чертова ищейка, искать доказательства, что меня не было в том районе во время убийства. Я пообещал отвалить ему любые деньги, дом, машину, только пусть найдет свидетелей, который видели меня на пробежке в парке. В парке, который в нескольких кварталах от дома Жанны… В темном и безлюдном, черт бы его побрал, парке… Но на каждой встрече Волков безнадежно разводил руками. Ни свидетелей, ни доказательств… Зато против меня собирались целые полки.

Волков рассказывал про митинги у здания следственного комитета, про лозунги на плакатах: «Пожизненное убийце! Смертная казнь! Убийца! Мразь!» Народ жаждал моей смерти или как минимум пожизненного заключения. Там, на воле, меня готовы разорвать.

Но мне было плевать. Я боролся ради сына, а не ради своей чести. Даже когда адвокат сказал, что от меня отвернулись друзья, которые поверили, в то, что убийство Жанны моих рук дело, я боролся. Но с каждым днем надежда выбраться отсюда угасала. За полтора месяца ни одного доказательства моей невиновности, наоборот, все улики против меня. Помимо соседей, которые слышали наши крики, камеры на подъезде, где видно, что я вошел в подъезд, и крови на моей куртке, всплывали какие-то случаи столетней давности, где я кого-то подрезал на дороге или нахамил. Волков сказал, что таких любителей подкинуть дровишек в пекло собралось немало. Конечно, они могли быть подставными, но суд примет во внимание их показания, сделав выводы, что я агрессивный и неуправляемый.

Этот урод всё продумал. Каким я был наивным идиотом, однажды решив, что Славик оставил меня в покое… Даже Волков — адвокат, который вытаскивал на свободу своих клиентов с самого дна болота, тут оказался бессилен. Когда он предложил признать вину, я едва сдержал себя, чтобы не двинуть ему по лицу. Признаться в том, что я убил Жанну? Человека, с которым мы выросли? Мать моего сына? Как бы там ни было у нас с ней в последнее время, но я всегда желал ей добра, а ее смерть стала для меня мощным ударом.

— Я верю в твою невиновность, и для меня большая честь в память о твоем отце защищать тебя. Но все улики против нас, понимаешь? Не нашлось ни одной зацепки, чтобы повернуть дело в нашу сторону! Были опрошены сотни людей, живущих в районе, куда ты выходишь на пробежку, но никто в тот день тебя не видел. У Славика есть алиби: свидетели, его коллеги, подтвердили, что в то время он был в Ярославле. Да, безусловно, он мог нанять кого угодно, чтобы тебя подставить, но поверь моему опыту, наше следствие не будет тратить время на поиски призрака, который надел твою одежду и проник в квартиру твоей бывшей жены. Им куда проще повесить убийство на тебя и свернуть дело. Другого выхода нет. На твою шею набросили петлю, и чем больше ты в ней барахтаешься, тем туже затягиваешь. Тебя посадят, Янис, вопрос на какой срок. Если ты признаешь вину, то выйдешь на свободу раньше. Поверь, в тюрьме каждый день на вес золота. И не забывай, что тебя будет ждать твой сын.

После этого разговора прошла неделя, прежде чем я решил, что на суде признаю свою вину.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌Глава 39

Но прежде чем это озвучить адвокату, я попросил его об одном одолжении: найти моего тренера и попросить забрать Марика в его семью. Петрович всегда относился ко мне как к сыну. А к Марку — как к внуку. У него хорошая жена и незапятнанная репутация. Он сможет позаботиться о сыне, и мне будет так спокойнее. Ведь я был уверен, что тренер — единственный, кто у меня остался, кто никогда не поверит в мою вину. Даже если я сам признаюсь в убийстве, он всё равно не поверит, в отличие от друзей… Волков сказал, что все от меня отвернулись. Даже Лера… На последних встречах с адвокатом я уже не спрашивал, передавала ли она мне что-нибудь? Уже знал ответ: Волков вздохнет и помотает головой.