Клоачные, сумчатые, насекомоядные, шерстокрылые, хищные, непарнокопытные и парнокопытные

Мангусты болтливы. Звуки, которые способно исторгать их горло, очень разные: рычанье, визг, некое кудахтанье – предупреждение: «Не тронь меня!», почти собачий лай – сигнал общей тревоги.

Когда они водят за собой подросших детенышей (обычно это семейный выход: папа, мама и детишки следом за ними) и один детеныш отстанет, тогда отец или мать кричат отрывисто, на высоких нотах. И дитя спешит к ним.

По сигналу тревоги малыши сейчас же бегут к матери и жмутся к ней. Она ведет их туда, где безопаснее, а они ни на шаг, ни на сантиметр не отстают от нее, точно привязанные. Бежит она – бегут они, рядышком, вплотную. Она замрет – замрут и они.

Младенчество, детство и юность полосатых мангуст быстротечны: в девять месяцев от роду приходят возмужание и с ним семейные заботы. Родятся у них обычно четыре крохотных, слепых, почти голых детеныша, весит каждый тридцать граммов. Растут быстро, и скоро молока им становится мало, мясо подавай! Мать тогда жадно вырывает его у самца, но сама не ест, а носит во рту: бегает вокруг своих чад, предлагая вырвать у нее из пасти кусок. Как только кто сделает такую попытку, она положит мясо на землю и ждет, чтобы его попробовал малыш. Если дать ей банан, повторится то же самое. Так и вкус к плодам земли воспитывает терпеливая мать у своих несмышленышей.

А отец? Он тут, он рядом. Но дело его прежде всего сторожевая служба. Предупреждения о реальной угрозе исходят главным образом от него. Мать спокойна, когда он поблизости. Она, когда детенышам всего несколько дней, оставив их на попечение бдительного и отважного супруга, может уйти по своим делам. Тот, чем бы он ни был занят, всегда подбежит, посмотрит на малышей, обнюхает их. Все в порядке, тогда только отойдет, ибо дел у него тоже достаточно. Насекомые, гусеницы, птичьи яйца, плоды – все это надо добыть, раскопать. Нору вырыть или подновить ее. Полосатые мангусты прячутся в норах от врагов и зноя. Но и погреться на солнце любят, когда оно не очень жаркое. Любопытствуя, сидят столбиком, посматривая по сторонам и в небо.

Подобно полосатым мунго, ихневмоны, самые крупные из мангуст (до метра длина, но высота лишь 20 сантиметров), живут дружной семьей. Охотятся, когда дети подрастут, так: впереди крадется, прячась в тени кустов, за буграми, травами, папаша-ихневмон, за ним вплотную мать, за ней, тоже вплотную и повторяя все ее повороты, молодые ихневмоны. Кто видел их, казалось, будто большая змея ползет по земле. «Ихневмон» по-древнеегипетски – «сыщик». Тысячелетиями в дельте Нила строители пирамид свято почитали его за мужество, за истребление змей и крокодильих яиц.

Ихневмон – в Древнем Египте животное священное и неприкосновенное, как кошка и крокодил, – представитель виверр в некоторых странах Южной Европы.

Ихневмон – житель Северной Африки, Малой Азии и Южной Европы (Испания, Далмация).

В Центральной и Южной Африке живет болотная, или водяная, мангуста. Она более высоконогая, чем ихневмон, и почти черная. Плавает и ныряет отлично, а потенциальное, развивающееся под скорлупой яиц потомство крокодилов истребляет еще эффективнее, чем священный «сыщик». Крокодильи самки, в вечном страхе перед ее разбоем, обречены дежурить у своих яиц. Только это спасает их от черных мангуст.

Птица – не крокодил. Не многих из них мангусты боятся и потому воруют птичьи яйца смело. Повадка у них такая: берут яйцо в передние лапы, на задних столбиком вытягиваются и роняют на землю с высоты своего роста. Оно, понятно, разобьется, и тогда мангуста лижет желток и белок.

У мангуст (почти у каждой своя) врожденная манера колоть яйца. Некоторые, зажав яйцо не передними, а задними лапами, бьют его, пятясь, о камень или дерево.

К мангустам близки сурикаты – зверьки особенные! Внешне напоминают немного лемуров. В забавных позах (вытянувшись на цыпочках задних ног и подпирая себя хвостом) греются они на солнце или высматривают тревожно врагов в сухих степях Южной Африки.

Живут не в одиночку, а колониями – у каждой семьи своя нора, но все норы неподалеку. Ночью спят в подземельях. Днем сидят у нор по-сурчиному – столбиками, сложив передние лапки на груди, греются, переругиваются. Или, отойдя недалеко, копаются в земле, ищут личинок насекомых, пауков, сороконожек, разные коренья и, конечно, если попадутся, птичьи яйца.

С мангустами связана одна поучительная история, которая должна служить примером того, что не всякая акклиматизация априори хороша.

На остров Ямайка (и некоторые другие острова Карибского моря) белые плантаторы завезли в свое время очень ядовитых змей – жарарак.