Клоака. Станция потери (СИ)

Сидя на уроках истории в школе и слушая биографии различных мировых тиранов и деспотов, я задавалась вопросом: почему же никто их не убил? Почему большинство из них прожили до глубокой старости, держа в «ежовых» рукавицах своих подданных и рабов до самого конца? Почему никто не взбунтовался против них? Почему все мирились со своим жалким существованием, не предпринимая попыток хоть что-нибудь изменить? Хотя бы ради будущих поколений.

Однажды я спросила об этом учителя, а он лишь сдержанно улыбнулся на вопрос глупой девчонки. Я и правда была глупой. И таковой остаюсь и сейчас. Тогда учитель сказал нам, что вера людей в то, что их жизнь должна быть именно «такой», была сильна настолько, что ныне живущим и представить невозможно.

Особенно подросткам с их юношеским максимализмом.

Он привел примеры из современной истории и спросил нас: почему же сейчас, в век высоких технологий, в годы оружейного могущества и доступной информации существуют страны с тоталитарным режимом? С диктатурой, при которой обычные граждане всегда смотрят на свои ноги и не смеют поднять глаза вверх? Не смеют говорить того, о чем на самом деле думают. И произносят лишь то, что от них требуется. Правильный ответ произнес наш самый главный лентяй-пофигист. Он сказал, что людям лень бороться с несправедливостью. Они не верят в то, что можно победить. А те немногие, кто решает сражаться, в конечном итоге прогибаются и ломаются под тяжестью общественного мнения, навязанного элитой современного общества, с рождения ни в чем не нуждающихся.

Я не помню, если честно, как звали моего одноклассника. Даже его лицо в моей памяти вспоминается смутно. Но я помню, что после его слов стала воспринимать его иначе, а учитель по истории поставил ему «пять» в году.

— Ты понял, что я имела ввиду.

— Х-х-х… Понял. Х-х-х…

Мы проходим еще немного, доходим до очередной решетки, ведущей на улицу, и мужчина открывает ее, снимая с плеча автомат. Жестом приказывает мне стоять на месте и не выходить следом за ним. Я так и поступаю. Он опытнее меня. Я это вижу. Он знает, где и какие опасности могут поджидать его за углом. А я не знаю ничего. Поэтому мне остается только мириться с тем, что мне приказывают и покорно ждать его возвращения.

Ждать его, правда, приходится недолго.

— Х-х-х… Выходи. Х-х-х… Все чисто.

Я вновь оказываюсь на улице. Но на этот раз за чертой города. Или же за чертой определенного района. Вокруг меня много деревьев. Я на возвышенности. Отсюда открывается прекрасный вид, и я понимаю, почему он привел меня именно сюда. Чтобы я увидела город собственными глазами.

Чтобы я увидела место, в которое попала.

— Как такое возможно?..

Меня больше не пугает зеленое небо, заброшенные улицы, серые дома. Странный воздух, который я вдыхаю, вызывает неприятное ощущение, но не более того. Меня пугает то, что я вижу. То, что я замечаю даже с такого расстояния.

— Я Костя, — произносит мой проводник нормальным, не хриплым голосом.

Я оборачиваюсь.

Он снял противогаз, и теперь я спокойно могу рассмотреть лицо парня лет двадцати пяти-двадцати восьми. Кожа бледная от явного недостатка солнечных лучей. Чуть осунувшиеся щеки. Не удивлюсь, если с едой в этом месте туго. Волосы и глаза кажутся мне одинакового, темного оттенка. Парикмахер из него не ахти какой. Конечно, вряд ли у него есть ножницы и, скорее всего, подстригает он волосы ножом, который по определению не способен подравнять кончики его локонов ровно. Откормить, помыть, подстричь, и будет самым настоящим красавчиком, пленяющим девичьи сердца.

— А это — Клоака, — договаривает он, кивая в сторону города. — Добро пожаловать, Нина.

Третья улица — Инструктаж

Мы возвращаемся обратно в «подземелье».

Перед моими глазами все еще стоит яркая картинка того, что я увидела. С моей обзорной площадки мне удалось разглядеть и заброшенный луна-парк с чертовым колесом, и какой-то заводик, и десятки пустых домов. Машин, как я уже дважды заметила, в городе нет. С возвышенности я не заметила ни птиц, ни пассажирских самолетов, ни вертолетов. Хотя… О чем это я?..

Их там и не может быть, ведь…

— Я не буду тебе помогать, — повторяет Костя, отвлекая меня от моих мыслей. — Расскажу о том, что знаю, и на этом разбежимся.

— На гостеприимство человека с автоматом я и не рассчитывала.

— Смешно.

Он приводит меня в свое «убежище» — какую-то каморку, со сваленным в углах хламом. Наверное, когда-то это была комната сторожа… Хотя, что тут было охранять?.. Или какая-то смотровая… Не понятно, за чем можно наблюдать в канализации… В общем, это тесное, темное помещение, со спертым, вперемешку с вонью от оставленных в воде на неделю тряпок, запахом.

— Тебе повезло провести первую же ночь в относительной безопасности, — произносит он, зажигая маленькую свечку.

А давай подумаем, действительно ли мне повезло?