Клоаки Большого города

Подвергнутые принудительному сеансу уринотерапии, соседки на лавочке у подъезда, где я жил, радостно обсуждали расправу над Бонивуром. Я, стоя на своём балконе, ждал дальнейшего – не мог Полковник, алчущий винного отравления, так просто отступиться от своей навязчивой цели.

Дверь подъезда с грохотом распахнулась – Бонивур открыл её пинком.

– Ну, что делаешь? Что двери ломаешь? Ты хоть копейку дал на установку! – загалдели соседки на лавке.

Бонивур не удосужил их своим вниманием. Зато разглядел меня, и прокричал:

– Лёшка, дай сто пятьдесят рублей!

Я ухмыльнулся – только потворствовать оргиям Полковника не доставало!

– Нету денег! – прокричал в ответ.

Бонивур уже не смотрел на меня, ворчал громко:

– Нету у него! Когда они у тебя были? Босота!

Тут его взгляд приобрёл осмысленность – заметил играющих у одной из кладовых дедов-пенсионеров. Деды всё тёплое время года резались за импровизированным столом в домино и карты. На кон выставляли по рублю. Мой дед был постоянным участником лиги, и частенько приходил с горстью выигранной мелочи. Бонивур чуть набычился, чуть согнулся, растопырил руки, и пошёл к дедам походкой бывалого рецидивиста – вид его не предвещал хорошего.

Я, посмеиваясь, следил за упорными попытками Полковника добыть денег на выпивку.

Бонивур встал перед дедами и о чём-то сурово заговорил, быстро шевеля пухлыми губами. Деды на Бонивура старались не смотреть, и слушали, напряжённо затихнув. Бонивур несколько раз указывал рукой на любимый дом, и снова шевелил губами, излагая свой взгляд на проблему.

Я понял, что это могло длиться бесконечно долго, к тому же солнце начало давить зноем по-настоящему – вернулся в прохладу комнаты, упал на диван перед телевизором. Правы были наши предки, когда имели привычку поспать после обеда часок-другой. Сейчас я бы с удовольствием уснул.

Хлопнула входная дверь – пришёл дед с улицы.

– Слышал, что Полковник задумал? – снимая сандалии, прямо с порога, спросил он.

– Нет, – я заранее посмеялся. – А что такое?

Дед прошёл на кухню, жадно испил кваса из стеклянного кувшина, вернулся в зал.

– Подошёл к нам, и сказал, чтобы дали ему сто пятьдесят рублей, иначе, говорит, возьмёт дома ножовку по металлу, в подъездах перепилит трубы газовые, и взорвёт дом!

– Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! И что, дали ему денег? Он не успокоится, пока не выпьет ноль-семь!

– Не знаю. Я, как услышал – собрался и ушёл. А что, Бонивур может – он дурак, у него справка из психушки – угробит всех, и ему никто ничего не сделает. Я на дачу поеду. Поехали, Алёша, а то, мало ли что…

– Дед, ты, правда, поверил, что Бонивур дом взорвёт?

– Я на дачу!

Дед стремительно собрался и, через пять минут, уже шагал к автобусной остановке. Я, потешаясь, и над опасливым дедом, и над Бонивуром, скатившимся на скользкий путь экстремистского шантажа, остаток дня провёл в чтении, лёжа на диване. В устройство теракта обиженным Полковником, я не верил.

Под вечер, снова выйдя на балкон, с удивлением заметил спящего во Дворке на лавке совершенно пьяного Бонивура. Всё-таки, кто-то повёлся на его шантаж.

Что же завтра будет тогда?!!!

Дворовая элита

Сегодня, по плану, у меня были организационные мероприятия – деду, в честь праздника Победы, выделили квартиру, и этим помещением требовалось заняться. Деду, конечно, не вручали торжественно ключи от новостройки в центре города, с радостными речами мэра и губернатора – ему выделили сумму на приобретение жилья, из расчёта 33 тысячи за квадратный метр. При обычной стоимости метра в мегаполисе 45-50 тысяч, на столь скромную сумму удалось обнаружить старенькую однюшку в соседнем доме Дворка. Квартира продавалась враждующей между собой роднёй отравившейся бабы Зои, была она в убитом состоянии, но дед очень радовался, что удалось получить квартиру в Дворке. Был план, после ремонта, поменять обе однокомнатные на трехкомнатную – я и дед разъезжаться не собирались, мы прекрасно дополняли друг друга.

После вчерашних оргий и кривляний Бонивура, дед ещё пребывал на даче, где заночевал, опасаясь диверсии со стороны обиженного полковника. Из раскрытой двери балкона в комнату задувал приятный прохладный ветерок.

Я вышел на балкон, сладостно потянулся – настроение с утра ещё не омрачилось какими-нибудь проблемами, и я взирал вниз, на пространство уютного Дворка с легкой долей умиления.

Из соседнего подъезда вышел бодрый Бонивур, с пакетом мусора в руке. Сегодня он совершенно не напоминал вчерашнего алчущего искателя выпивки. Он был тщательно умыт и выбрит, одёт в новый спортивный костюм лазоревого цвета с золотым гербом Казахстана на спине. Уместнее всего, спортивный облик дополнили бы белые кроссовки, но полковник был в домашних шлепанцах.

Подойдя к мусорному баку, недавно опорожнённому мусоровозом, он с удивлением обнаружил, что вокруг валяется куча мусора, который разлетелся при опрокидывании бака погрузчиком, а дворник – задумчивый тридцатилетний юноша Степан, со взглядом блаженного, пытался выгрести прошлогоднюю жухлую листву из зарослей шиповника на краю Дворка.