Клокард

Зато результат прямо-таки бросился в глаза: по всей цепи наступающей бронетехники вспухли грибы взрывов, плеснуло огнем и слаженно бухнуло. Заряд был, видимо, очень приличный, основательный такой заряд – некоторые танки аж подскочили в воздух, а бэтээры просто летали как мухи. Эх, жалко, я не знал заранее, а то непременно попросил бы Люлю доверить честь нажатия на кнопочку мне: ничто не так не бодрит, как взрывы на свежем воздухе.

– Сюрпри-и-и-из! – в восторге заорал я и принялся палить из своего «Минигана» наугад – туда, где не осел еще толком песок. Со своей позиции мне вторил Леклер, стреляя попеременно то из дробовика, то из гранатометов, и чуть позже к нам присоединился Тальберг. Сектора обстрела располагались достаточно удобно – мы находились в трех равноудаленных друг от друга точках по периметру дома, и теперь поливали нападающих из всего наличного оружия.

Когда немного развиднелось, моему восхищенному взору предстало изрытое ямами поле, на котором в живописном беспорядке застыли подбитые танки. Из вертолетов – гранатометчик Леклер по-прежнему не утратил остроты глаза – остался один, да и тот спешно улепетывал в сторону горизонта. Наступление естественным образом захлебнулось, и остатки живой силы противника, попрятавшись за уцелевшими танками, вели по нам нестройный огонь. Впрочем, насчет живой силы – уверенности никакой как раз не было. По крайней мере, никто не заорал: «Это грубо!» по сартиевским обычаям, хотя сейчас даже я бы согласился с тем, что – да, это было грубо. Грубовато. Но как эффективно!

С нашей стороны выстрелы смолкли. Что толку расходовать боеприпасы, коли враг и так деморализован и, скорее, мертв, чем жив?

Приободрившись, я выпил еще бутылку пива и поменял ленту в «Минигане». Пока все складывалось более чем удачно, и если у Люлю с Тальбергом припасено еще несколько подобных шуточек, или где-нибудь в доме спрятана небольшая установка для запуска ракет хотя бы класса «земля-земля», то мы, пожалуй, запросто победим. В атаку перейдем, конечно, вряд ли – вот еще: бегать! – но определенно будем иметь твердый шанс стереть в порошок все, что движется в радиусе пары километров от домика.

Я поднял к плечу винтовку и стал разглядывать врага в оптику. Враг залег, но недостаточно тщательно: я хорошо различал точащие стволы и головы в касках. Голов хватало – всех из одной снайперки, пожалуй, не перечпокаешь…

Тут из-за ближнего танка высунулся тип с очень мужественным лицом и с гранатометом на плече: он целил прямо в мой грузовик; я плавно нажал на курок – пуля ударила стрелка в шею, он дернулся, заваливаясь, и граната улетела в чистое небо; однако смертельно раненный с виду противник тут же вскочил и шустро спрятался за танком.

Значит, все-таки металлические, неживые, с грустью понял я.

– Ну что там у вас? – вопросил наушник голосом Шоколадки. – Лезут?

– Нет, Люлю, залегли.

– Да? Ну славно, славно. Пока держитесь, уже скоро.

За обломками возникло движение: снова поперли.

На смену технике пришла пехота. Противник двигался зигзагами, перебегая и падая, – но целеустремленно. Мы снова взялись стрелять: пули сбивали нападающих с ног, очереди опрокидывали, а огонь из «Минигана» даже выводил из строя, но все равно наши выстрелы оказались далеко не так эффективны, как хотелось бы и – каким был взрыв у отметки «два». Лучше всех дела шли у Леклера, у которого еще не закончился запас «Мух»: в его секторе все кипело и бурлило от взрывов, поэтому нападающие сосредоточились на направлении Юллиуса, огрызавшегося всего лишь из «хеклера-коха». Вполне разумное решение.

Когда вороги приблизились достаточно, Тальберг – подобно миномету – забросал их гранатами и на его участке возникла пауза: противник начал перегруппировываться. Мы с Леклером продолжали стрелять, но упрямые механизмы неотступно отвоевывали метр за метром. Их все же оставалось на удивление много.

Становилось жарковато.

К тому же из-за горизонта показалась целая стая вертолетов. Первый издали выпустил пару ракет – похоже, с нами решили больше не церемониться, – и они летели прямиком в грузовик.

Расстреляв остатки магазина в равнодушную рожу пилота, я покинул свою позицию и вкатился в дом; прижался к стенке – и тут же сильно грохнуло: грузовик Леклера перестал существовать. И вместе с ним запасы пива. Я успел прихватить всего две бутылки. А это уже плохо. Очень плохо! Потому что какая же это война – при ограниченных запасах пива? Да что объяснять, вы и так все сами должны понимать.

– Люлю! – позвал я в микрофончик. – Люлю, эй, Люлю! Где ты там! – Осторожно выглянул: в разрывах дыма были видны наступавшие, они бежали, уже не скрываясь, в полный рост. – Пора подумать о том, как смотаться! – Дом сотряс еще один взрыв, и в дверной проем, чуть не сбив меня с ног, влетел Тальберг: Юллиус прижимал к груди левую, обмотанную клетчатым платком руку. – Люлю, черт возьми!

– Да, Сэм! Что-то у вас там шумно! – весело отозвался наконец Шоколадка. – Опять полезли?

– Не то слово! Они нас собираются убивать! Насмерть!