Клон Дьявола

— Значит, можешь распоряжаться мной в любое время, — Сара подошла к столу, прижалась к нему и погладила по голове. — Я спустилась сюда получить немного тайной любви. А ты чем тут занимаешься? Разве это не входит в обязанности Энди или Гюнтера?

Колдинг покачал головой.

— Только до того момента, как Бобби вчера десантировал Магнуса. А Магнус, похоже, предпочитает компанию Энди, так что эти двое или гоняют на снегоходах, или накачиваются в гостиной.

— Внезапное изменение в иерархии? Энди, наверное, рад до чертиков.

— Ну да. Бродит вокруг, как кот, замучивший канарейку. Но и в этом есть свой плюс. Я не могу присматривать за Цзянь так плотно, как хотел бы, зато наблюдаю за ней по лабораторным камерам. Ну, и пытаюсь читать — урывками.

Стопка бумаг в руке напоминала рукопись. Заголовок вверху — «Жаркий вечер. Гюнтер Джонс».

— Ух ты! Это ж тот дурацкий вампирский роман Гюнтера?

Он кивнул.

— Тот самый; только, знаешь, оказалось, не такой уж дурацкий. Не шедевр, конечно, но честно скажу, не оторваться. А первый я уже прочел — «Жаркие сумерки».

Колдинг осторожно положил пачку страниц, затем потянулся к полке и взял другу пухлую пачку.

— Держи, — он протянул рукопись Саре. — «Жаркие сумерки», первая книга серии.

— Так ты серьезно? По-твоему, стоит?

— Я, во всяком случае, подсел на нее. Сам себе удивился, но очень хочу выяснить, как Маргарита управится с Каунт Дарконом. — Он замолчал и просто смотрел на нее, будто прикидывая некие варианты.

— Что? — спросила Сара. — У меня козявка под носом или что-то еще?

Колдинг улыбнулся и покачал головой.

— Нет, козявок нет. Просто я… По-моему, ты должна знать, что происходит с зародышами. Не думаю, что это так уж серьезно, но тебе надо знать. Только обещай мне, что не расскажешь экипажу.

— А почему я не должна им говорить?

— Потому, что ты этого не должна знать, — ответил Колдинг. — Мне нравятся твои ребята, но пойми меня правильно: если Миллер и Каппи начнут болтать и Магнус поймет, что они в курсе, по шапке получу я, и тогда…

— И что тогда?

— Да так, ничего. Просто считаю, что тебе такое давление ни к чему.

Сара никогда ничего не скрывала от своего экипажа, но доверяла Пи-Джею.

— Хорошо. Обещаю.

Она ждала. Наконец он заговорил и поведал о том, что происходило на борту ее самолета, что росло в коровьих утробах.

Это встревожило ее, но ненадолго.

24 ноября. Ну и рожа!

Имплантация +15 дней

Колдинг вошел в гостиную, зная, что увидит ставшую привычной за последние три дня картину: Магнус и Энди наливаются до потери пульса. Разумеется, ничего не изменилось.

Магнус развалился на одном из коричневых кожаных кресел. В левой руке он держал стакан с янтарной жидкостью и льдом. Полупустая бутылка «Юкон Джека» стояла перед ним на столе из красного дерева. Рядом с бутылкой лежал пульт от плоского телевизора гостиной.

Справа от Пальоне сидел в кресле Энди «Отморозок» Кростуэйт: башмаки скинуты, ноги в белых носках отдыхают на кофейном столике, в руке пиво «Роллинг Рок», самодовольная улыбка кривит губы.

— Колдинг, — сказал Магнус. — Готовы доложить?

Пи-Джей почувствовал, как начало гореть лицо. Каждый день он обязан стоять перед Магнусом и докладывать. Колдинг подозревал, что ежедневное шоу — идея Энди, нечто вроде мести за то, что пришлось подчиниться тогда, на Баффиновой Земле.

— За время вахты замечаний по охране не было, — сказал Колдинг. — Что-то еще?

Магнус сделал намеренно неторопливый глоток.

— Да, две вещи. Как успехи в лаборатории?

— Лучше не бывает. Тим прикинул, что все эмбрионы уже более сотни фунтов. Пару минут назад я связывался с Румкорфом — он сказал, примерно через неделю можем попробовать кесарево.

Магнус вздернул брови. Он посмотрел на Энди — тот пожал плечами и отхлебнул пива. Пальоне вернул взгляд Колдингу:

— Позвольте мне убедиться, правильно ли я понял. Кесарево — в смысле вы их выпотрошите и предкам будет дана жизнь?

— Будем надеяться, что так.

— Значит, это уже больше не гипотетически? Вы уверяете, что мы фактически сделали это?

— Если эмбрионы выживут в течение следующей недели — да, мы сделали это. Если нет — тогда Цзянь и Румкорф модифицируют геном. Но на этот раз мы подошли настолько близко, что вопрос стоит не «если», а «когда».

Магнус отпил еще и улыбнулся:

— Мой брат сделал это. — Он осушил стакан одним глотком, взял бутылку и налил себе еще.

— Вы сказали «две вещи», — напомнил Колдинг. — Какая вторая?

— Как поживает Цзянь, Колдинг?

Пи-Джей почувствовал холодок страха.

— Отлично поживает.

Улыбка Энди расползлась шире.

— А вот Энди мне другое рассказывает, — продолжил Магнус. — Он говорит, что она… какой восхитительный коллоквиализм ты употребил, Энди?

— Дурнее клоповьей какашки на горелом тосте.

Магнус показал на Энди и изобразил пальцами спускаемый курок.

— Во, точно. «Дурнее клоповьей какашки на горелом тосте». Странно, я здесь уже четыре дня, а вы мне так и не доложили. Я предоставил вам уйму времени. Я даже назначил вам определенный час для доклада, чтобы вы держали меня в курсе дел, но вы как будто не желаете быть откровенным со своим боссом. Почему так, Бубба?