Клонирование Миранды

Для концерта наша студия арендовала на вечер небольшой зал в колледже. Там не было раздевалки, поэтому, когда я приехала, мисс Линард проводила меня в класс, где мы переодевались. Гримировались мы в дамской комнате. Все были возбуждены и нервничали. Мне было не по себе. Я решила сосредоточиться только на танце и ни о чем другом не думать.

Мисс Линард вывела нас на сцену, чтобы мы смогли к ней приспособиться. Каждый прошел свою партию. Стоя за кулисами в ожидании своей очереди, я слышала шум и смех в зале за закрытым занавесом. Я так волновалась, что едва помнила свои па.

Потом мы вернулись в класс и ждали, пока выступят младшие ученики, открывающие концерт. Наконец Питер постучал в дверь и, подражая мисс Линар, сказал: «По местам!»

Мы выбегаем и выстраиваемся за кулисами. Мисс Линард кивает. Звучит музыка. Выход Рейчел. Я считаю. Наконец моя очередь! Насколько я чувствую, все идет прекрасно. Мое тело движется в такт музыке. Теперь я знаю, что такое гнев злой королевы. Все остальные тоже танцуют слаженно. Никто ни разу не сбился. Зал замер. Полная тишина. Как будто время остановилось. Я танцую, я парю, я летаю... и вот все закончилось.

Гром аплодисментов. Делая реверанс, я вижу: весь зал на ногах.

Мисс Линард спешит на сцену и кланяется. Потом она выводит на сцену меня, Рейчел и Питера для отдельного поклона. Я краснею, но чувствую себя на седьмом небе. И тогда я думаю: если бы мне только знать, что когда-нибудь я смогу еще раз так же станцевать. Слезы катятся по лицу, и впервые с того дня, когда все это случилось, я испытываю жалость к себе.

Но я ненавижу это чувство! «Я буду сражаться! — говорю я себе. — Доктор Муллен говорит, что я могу выздороветь. То же самое говорят родители. Значит, я поправлюсь! Я не сдамся!»

Мы выбегаем со сцены, смеемся, болтаем, поздравляем друг друга. Быстро переодеваемся и бежим к родителям, они ждут нас в вестибюле. Там столпотворение. Все стараются перекричать один другого. Дети ищут родителей, которые их поздравляют. Ко мне подходят чьи-то папы и мамы, братья, сестры; все говорят, что я была великолепна. Я и раньше танцевала на разных концертах, и меня всегда хвалили, но сейчас — невероятный успех!

Папа приглашает всю группу поехать есть пиццу, и половина нашего класса, с родителями, соглашается. Мы отправляемся в ресторан «Калифорния Пицца». (Эмма с родителями тоже с нами.) Когда мы туда добираемся, для нас уже накрыты два больших стола в глубине зала.

Все шумят и веселятся. Я чувствую себя счастливой. Все должно быть хорошо, убеждаю я себя. Все будет хорошо.

Глава 6

Мои родители очень гордились мной. Впрочем, так было всегда. Невольно я задавалась вопросом, как бы они себя вели, если бы я провалилась. К счастью, отвечать на этот вопрос мне не пришлось. Когда мы приехали домой, я поблагодарила папу за то, что он устроил всем праздник, а потом мы с Эммой пошли в мою комнату.

Эмма не завидует моим балетным успехам, потому что у нее есть собственный талант — прекрасный голос. Она берет уроки вокала и мечтает стать оперной звездой. Сама она — хрупкая, с короткими каштановыми волосами и большими карими глазами — мало похожа на оперную певицу. Но голос у нее потрясающий.

— Ты была великолепна! — сказала мне Эмма, надевая пижаму.

— Тебе надо научиться танцевать, — ответила я (она уже не раз от меня это слышала). — Если ты будешь танцевать, да с твоим голосом — Бродвей окажется у твоих ног.

— Я начну учиться танцу, если ты согласишься брать уроки актерского мастерства. Я ведь знаю, ты мечтаешь об этом.

— И ты знаешь, как к этому относятся мои родители. В Калифорнии буквально все учатся актерскому мастерству. Папа с мамой говорят, что все учителя актеров годятся лишь для подготовки официанток, а они хотят для меня чего-то большего.

— Ты всегда обязана поступать так, как они тебе велят?

— Ну а как я, по-твоему, буду добираться на занятия, если мама не сможет меня отвозить?

— Тебе всего лишь придется дойти до ближайшей автобусной остановки.

— А чем я буду платить за уроки?

— Найдешь себе работу.

— Они ни за что не позволят мне работать. Сейчас, по их мнению, на первом месте для меня школа.

— Ты безнадежна! — воскликнула Эмма, бросая в меня подушку.

— Знаю, — вздохнула я, прижимая подушку к груди. — Ничего не могу с этим поделать... Слушай, — сказала я после минутного молчания, — тут у меня происходит что-то странное.

И я рассказала ей про фотографию и про разговор мамы с Лорной, который я услышала.

— Действительно странно, — согласилась Эмма. — Ты не устала?

— Ничуть.

— Отлично, тогда пойдем посмотрим твои альбомы с фотографиями. Те, которые от тебя не прячут. Может, найдем какие-нибудь другие снимки, которые не предназначены для тебя. А может, ты хочешь залезть в мамин запертый ящик?

— Нет, — скривилась я. — Да и зачем? Что она может прятать?

— Ну ты же знаешь родителей, — усмехнулась Эмма. — Они иногда придают значение совершеннейшей ерунде и пытаются «защитить» нас. Возможно, там и нет ничего такого.

— Наверно, ты права, — согласилась я.

— Пойдем. Спать все равно пока не хочется. Так хоть развлечемся.