Клошмерль

Не меньшим успехом пользовался писсуар у молодёжи, но причины для этого были иные. Монумент был воздвигнут в самом центре Клошмерля, в точке, где соединялись верхняя и нижняя части городка. Он соседствовал с церковью, гостиницей и «Галери божолез» – заветными местами, привлекающими всеобщее внимание. Эта часть городка, казалось, была специально предназначена для встреч. Городских парней сюда привлекало то обстоятельство, что по «Аллее монахов» в ризницу городской церкви обычно проходили чада Святой Марии. К тому же в мае они ежевечерне ходили молиться о спасении своих душ. На застенчивых дщерей Святой Марии, свеженьких и уже полногрудых, было приятно смотреть. Наибольшим успехом пользовались Роза Бивак, Люлю Монтийе, Мари-Луиза Ришон и Туанетта Мафиг. Молодые парни при каждом удобном случае норовили толкнуть их плечом. При этом они краснели не меньше, чем девчонки, и вели себя грубо, желая проявить нежность. Ребята, когда они ходили табуном, всячески пытались хорохориться, так же как дочери Святой Марии старались на людях выглядеть невероятно целомудренными, хотя в глубине души они отлично знали, чего хотят. Девицы совсем не собирались плесневеть в обществе добродетельных недотрог. Парни внушали им неясное волнение, и дочери Святой Марии очень хотели бы вызывать в мальчишках такое же чувство (впрочем, эти кривляки нисколько не сомневались в успехе). Когда они ходили группами, им легко было встречать во всеоружии щеголеватых городских юнцов. Они проходили мимо, небрежно держась за руки, вихляясь, с лукавой улыбкой на устах, чувствуя на своих бёдрах опаляющие взгляды. А потом они приносили под тёмные своды церкви воспоминание о мальчишечьем лице и голосе, нежный тембр которого вливался в благозвучные церковные песнопения. Эти грубоватые встречи и неумелые признания подготовляли появление новой поросли в Клошмерле.

Между тем двух мест у «щитка Пьешю» было явно недостаточно, если три или четыре мочевых пузыря требовали своего одновременно. Это было не редкостью в нашем городке, насчитывавшем 2800 мочевых пузырей, из которых приблизительно половина принадлежала мужчинам и поэтому могла свободно изливаться в общественных местах. В неотложных случаях мужчины возвращались к старым добрым способам, незаменимым в спешке. Они преспокойно мочились на стенку возле писсуара, не считая это дурным или неприличным и не видя ни малейшего основания для того, чтобы себя стеснять. Некоторые из них – люди с независимым нравом – даже предпочитали останавливаться возле входа и не заходить вовнутрь.

Что касается городских мальчишек, то они, в полном соответствии с глупостью, свойственной их шестнадцати годам, никогда не упускали случая выкинуть какой-нибудь фортель. Часто они оспаривали друг у друга рекорды по высоте и дальнобойности. Применяя законы элементарной физики, они уменьшали мощность потока, соответственно увеличивая давление, и таким образом легко добивались максимальной длины струи. Шаг за шагом они отступали от стенки, радуясь достигнутому эффекту. Эти глупейшие забавы, вообще говоря, присущи всем временам и народам, и солидные люди, осуждающие такие шутки, обнаруживают удивительно короткую память. Зато простые женщины городка, наблюдавшие издалека за ребятами, гораздо снисходительней относились к забавам юности, ещё не окрепшей в брачных трудах. Дородные кумушки из прачечной с хохотом говорили друг другу: «Если эти несмышлёныши будут им пользоваться таким манером, за девчонок можно не бояться».