Клоун. История одной любви

Наконец с мороженым было покончено. Они стояли, глядя друг на друга лихорадочно блестящими глазами, и едва справлялись со сбившимся дыханием. А уже через секунду он, не выдержав, сжал её в объятиях и уже по-настоящему нашёл своими губами Динкины губы…

Они у неё были холодными и сладко-сливочными. Самый лучший на свете вкус, от которого у Макара буквально срывало крышу… И всё-таки он вложил в этот поцелуй больше нежности, чем похоти. В нём не было ничего общего с их страстным слиянием на аллее, но волновал этот поцелуй не меньше, а может быть, даже больше…

В какой-то момент ему показалось, что у Динки подкашиваются ноги, и он с сожалением разорвал поцелуй.

– Ты вся д-рожишь, – заметил он.

– Ты тоже… – отозвалась она, почему-то шёпотом. – А ещё у тебя сердце стучит как бешеное… Даже через куртку ощущается.

Она осторожно положила ладонь ему на грудь, а он накрыл её руку своей. Динка продолжала смотреть на него странным взглядом, в которым была смесь восхищения и ужаса.

– А если папа узнает?! – спохватилась она наконец. – Он меня просто убьёт…

– Не волнуйся, я скоро уйду, – пообещал он. – К тому же, т-твой отец сейчас не один, у него тоже гостья.

Красивые Динкины брови озадаченно приподнялись, а затем, расслабившись, она кивнула:

– А, ну да… наверное, это тётя Ира, да?

– П-понятия не имею, – пожал плечами Макар. – Она кто, ваша т-тётка?

– Да нет, – смутилась Динка. – Это просто я её так называю. Вообще-то это Ирина Морозова… писательница, местная знаменитость, – она улыбнулась.

– У них с твоим отцом роман?

– Ну… что-то типа того. Она неплохая, только немного… с придурью, – закончила Динка.

– К-как я? – лукаво уточнил Макар.

Динка захихикала.

– У тебя придурь немного другого рода…

Нет, это было невозможно! Не в силах терпеть, Макар снова припал к её губам с поцелуем. Она приглушённо застонала, с удовольствием отдаваясь этому поцелую – на этот раз куда смелее и откровеннее, чем пару минут назад. Её пальцы зарылись в его волосы, и он с ума сходил от этих прикосновений.

Но сейчас именно она отстранилась первой и обеспокоенно покосилась на дверь.

– И всё-таки, Макар… тебе лучше уйти сейчас. Не хочу, чтобы тебя застукали…

– Я б-буду приходить каждый день, – пообещал он. – Точнее, к-каждый вечер.

– Ненормальный, – улыбнулась она, но в этом слове больше не было осуждения.

19

И всё-таки он медлил с уходом – стоял и с интересом озирался вокруг, рассматривая Динкину комнату. Почему-то мысль о том, что это именно её комната, наполняла помещение каким-то особым уютом. Хотя в обстановке не было ровным счётом ничего слишком оригинального, всё предсказуемо и даже местами банально, обычное девчоночье обиталище: занавески на окнах в весёленький цветочек, плюшевые игрушки на кровати, шкаф, письменный стол, компьютер, яркие постеры с изображениями звёзд над столом…

– Дима Б-билан? – Макар иронично изогнул бровь. – Серьёзно?

Динка смутилась.

– Ну да, а что? Мне нравятся его песни…

На стенах висели многочисленные рамочки с фотографиями – целая галерея. Макар с нескрываемым любопытством подошёл поближе, чтобы рассмотреть. Почти на всех снимках были сёстры – всегда вместе, всегда рядом. Вот они совсем крошки, в детском саду на новогоднем утреннике: Соня в наряде рыжей лисички, а Динка – Снегурочка. Вот они в школе на первой в жизни линейке – маленькие, смешные, с огромными белыми бантами в волосах и слишком громоздкими для их роста букетами, испуганно прижимающиеся к отцу…

Макар с любопытством рассматривал фото светловолосого неулыбчивого мужчины. Очевидно, Соня пошла в него: тот же миндалевидный разрез глаз, знакомый острый подбородок… А вот и фото матери – сделанное ещё до рождения девочек. Макар даже сглотнул – до того она была похожа на Динку… точнее, Динка не неё. Интересно, каково это – видеть в одной из своих дочерей точную копию той, которую любил и которой больше нет на этом свете?

– Строгий у т-тебя отец? – спросил он.

Динка подошла к двери и заперла её изнутри на задвижку. Затем приблизилась к Макару, остановилась рядом с ним, тоже рассматривая фотографии, и пожала плечами.

– Когда как. Но вообще он нас с Соней очень любит, – горячо добавила она. – Папа ведь совсем один нас после маминой смерти поднимал, заботился… даже жениться второй раз не стал, хотя мог бы. Так-то желающие находились, несмотря на двоих детей.

– А эта… т-тётя Ира? – напомнил он.

– Да там всё несерьёзно, – отмахнулась Динка. – Она сама к нему прилипла как банный лист. Может, она и хочет за него замуж, но только папа много раз говорил нам с Соней, что никогда не приведёт в дом мачеху и чтобы мы не переживали на этот счёт. Говорю же, он очень нас любит! – убеждённо повторила она.

– Именно п-поэтому держит тебя дома взаперти… как п-пленницу, – невозмутимо добавил Макар.

– Он же не со зла, как ты не понимаешь, – вздохнула Динка. – Ему кажется, что он меня таким образом защищает.

– Именно что «к-кажется», – кивнул он. – Дин, ну это же г-глупо. Ты не маленькая девочка.

– Мне осталось дотерпеть всего лишь до окончания школы, Макар, – тихо и серьёзно сказала она. – А потом я уеду отсюда.