Клоун. История одной любви

Макар, однако, остановился. Но лишь для того, чтобы вдохнуть побольше воздуха и снова наброситься на Динку — на этот раз с короткими, словно укусы, торопливыми и жаркими поцелуями, каждый из которых буквально прошивал ее насквозь как пуля.

— Ненавижу тебя… — бормотал он в промежутках между этими быстрыми обжигающими прикосновениями своих губ к ее коже. — Как же я тебя ненавижу…

— А я тебя… — плавясь под его поцелуями, выдыхала она, чуть ли не поскуливая.

— Как ты могла…

— А как ты мог?..

— Бесишь…

— А ты-то как бесишь!..

Они не договаривали фразы, обрывая их на полуслове, и вместе с тем пытались выплеснуть друг на друга то, о чем все эти годы болела душа у обоих.

Поцелуев становилось катастрофически мало. Не в силах совладать с эмоциями и боясь, что ее сейчас просто разорвет, Динка прикусила плечо Макара через футболку. Он простонал что-то нечленораздельное, и было непонятно — больно ему или, наоборот, хорошо. Его горячие руки нырнули под ее пижаму, опалили кожу, и Динка совсем потеряла голову.

— Макар… пожалуйста… — жалобно выговорила она.

Ей казалось, что она готова отдаться ему прямо тут — стоя, впопыхах, на лестнице. Он понял и буквально втолкнул ее в кухню.

К счастью, там стоял старенький — еще времен Динкиного детства — диван, который вот уже много лет никто не решался выбросить. Динка привыкла валяться на нем и читать, налив себе чашку чая или какао и хрустя печенюшками. Возможно, в кухонном интерьере эта старая рухлядь смотрелась несколько чужеродно, но сейчас диванчик пришелся как нельзя кстати.

Они тяжело рухнули на него, отчего диван устрашающе заскрипел, словно намекая на свой почтенный возраст. Макар торопливо распустил узел Динкиных волос, и они рассыпались по плечам. Карандаш, скрепляющий их, с легким стуком упал на пол и укатился куда-то под стол. Дрожа от нетерпения, Динка подняла руки, помогая ему стянуть с нее эту дурацкую целомудренную пижаму, и тут же сама рванула вверх его футболку, мысленно подгоняя время: быстрее, ну быстрей же! Пожалуйста, быстрей!

Она услышала резкий звук расстегивающейся молнии на джинсах, а потом сразу — шуршание и треск разрываемого пакетика. Интересно, откуда он его достал, из заднего кармана? Запасливый, однако… И это было последнее, о чем Динка еще могла думать, потому что затем ей стало вовсе ни до чего.

* * *

…Все закончилось очень быстро для обоих. Пронзительно-остро, ярко и ошеломляюще.

— Прости… — хрипло и виновато выдохнул Макар, пытаясь отдышаться и ловя отголоски ее затихающего удовольствия. — Мне сейчас… как будто снова восемнадцать лет, правда.

— В восемнадцать, помнится, тебя на дольше хватало, — не удержавшись, поддела его Динка, тоже с трудом справляясь со сбившимся дыханием и стараясь не показывать, как счастлива сейчас, потому что это счастье делало ее очень, очень уязвимой.

— А ты думаешь, на этом все? — он властно подмял ее под себя. — Вообще-то, это был просто аперитив…

— А ты всегда носишь с собой презервативы? — спросила Динка, терзаясь глупой, но такой ощутимой ревностью.

— Всегда, — серьезно кивнул он. — Отец приучил к ответственности. Это уже… на автомате. Так что ты не думай, пожалуйста, что я шел к тебе с единственной мыслью — затащить в постель.

— Даже если и так, — с нарочитой небрежностью отозвалась она, — подумаешь! Что в этом плохого? Это всего лишь секс.

Макара предсказуемо разозлили ее слова.

— Между нами не просто секс, и ты это прекрасно знаешь, — отрезал он.

«Тогда что между нами?» — подумала Динка, но так и не решилась произнести это вслух. Тем более, Макар снова притянул ее к себе и начал целовать…

У каждого мужчины в сексе есть свой собственный почерк, который очень трудно изменить или подделать. Это женщина может подстраиваться под партнера и подыгрывать ему — невольно или осознанно. Мужчина же, даже если он сначала нежен, а потом внезапно груб, действует примерно по одному и тому же сценарию. И вот теперь Динка узнавала почерк Макара. Он обволакивал ее своим теплом, отдавая буквально всего себя… и ей хотелось одновременно плакать и смеяться от этой всепоглощающей нежности.

…Второй раз вымотал Макара до предела. Он уснул — просто мгновенно вырубился, словно потерял сознание. Стараясь не потревожить его сон, Динка тихонько выскользнула из крепких объятий и прошмыгнула в душ.

Она долго стояла под горячими тугими струями, пытаясь справиться с ознобом. Ее буквально трясло. «Что теперь с нами будет? Что?» — бесконечно задавала она себе один-единственный вопрос, но, к сожалению, не могла найти на него ответа.

Да, они переспали. Да, это был самый охренительный секс в ее жизни за последние десять лет, к чему лукавить. Но это ведь не значит, что теперь все будет как в сказке?! У него своя жизнь — там, в Москве. У нее своя — здесь, в Светлоградске. Или она наивно рассчитывает на то, что он тут же предложит ей выйти замуж?