Клоун Леша

Саша стал приходить домой рано, хватал дочку и не отпускал. Он, ненавидевший фотографии в рамках и вообще любые фотографии – не разрешил Оле поставить даже свадебные, – по всему дому расставил фото Леночки. Саша лично переговорил с аллергологом, назвал ее шарлатанкой и запретил Оле ее вызывать. Была уволена и врач, которую привела аллерголог. Он позвонил домработнице, получившей производственную травму, и пригласил ее работать няней, пообещав более чем приличную зарплату. Женщина, как ни странно, согласилась. Оля страдала, но молчала. Она понимала, кто теперь главный человек в доме. Бывшая домработница, ставшая няней, с разрешения Саши, выбросила все банки с детским питанием и готовила Леночке сама. Саша нашел и врача – мужчину, который говорил мало и только по делу. Во время его визитов Саша всегда был дома. Слушал и кивал, не интересуясь подробностями. Надо – значит, надо. А диагноз? Зачем ему диагноз? Он же не врач. Домработница-няня выполняла все указания врача, и Леночка на глазах здоровела, розовела и обретала припухлости.

Саша восхищался красотой дочери и требовал такого же восхищения от всех, кому показывал фотографии.

– Это она в бабушку такая красавица. То есть в прабабушку, – говорил он, слагая новый миф о красоте своей горячо любимой бабки.

Оля хмыкала: она видела на фотографии эту бабку – с низким лбом и мощной челюстью. Но предпочитала помалкивать.

Она ходила по дому тенью, поливая комнатные растения и вытирая пыль на шкафах. С некоторых пор Саше стало глубоко наплевать и на то, и на другое. Да и на Олю ему было наплевать. Леночка, Леночка, Леночка…

А потом Оля вышла на работу – на свои полставки. Точнее, на работу ее выпихнул Саша. Поставил перед фактом: «Ты идешь работать». Оля не хотела. Для нее это означало признать поражение – дома она не нужна, толку от нее никакого.

– Ты чего такая, как в воду опущенная ходишь? Устаешь с дочкой? – спросила ее бухгалтерша.

– Нет, у нас няня, – ответила Оля.

– Леночка здорова?

– Да.

– А что случилось? Что-то с Сашей? – допытывалась начальница.

– Нет, все в порядке.

Начальница пожала плечами, решив, что Оля с жиру бесится от безделья.

Оля понимала, что отношения с мужем зашли в тупик. Она также понимала, что Саша не решится на развод – из-за Леночки. И она от него никуда не денется. Не из-за Леночки, а из-за того, что ей некуда деваться. И они проживут так много-много долгих лет.

Где были? У бабушки!

Когда Симе было три года, наша бабушка заявила, что на Новый год она забирает внучку к себе в деревню, потому что девочке даже вспомнить нечего. Деда Мороза ей не вызывали, на елку не водили, даже костюм снежинки не купили. Мои аргументы, что Деда Мороза она испугается, на елке – только вирус подхватить, и все равно она не усидит на месте, а костюм – просто деньги на ветер, на бабушку не подействовали. Симу ждали три подмосковные елки, Дед Мороз из местного ДК и костюм Русалочки. Мне, если честно, было страшно, что Симе и правда будет что вспомнить. Мой сын Василий прекрасно помнит свой первый Новый год, проведенный в деревне.

Деда Мороза они с бабушкой тогда нашли под елкой на участке. Дедушка шел на вызов, но не дошел, упал и решил пару минут передохнуть. Где он забыл Снегурочку, честно не помнил. Но подарок донес. Увидев перед собой мальчика в костюме цыпленка (кажется, был год Петуха), Дедушка Мороз замотал головой и жалобно спросил:

– Ты кто? Заяц? Хозяйка, а подлечиться не вынесешь?

– Это цыпленок, пьянь! – прошипела мама.

Дедушка Мороз кивнул, попытался встать, но у него не получилось, порылся в кармане тулупа, достал сигарету, закурил и грозным голосом велел:

– Ну, давай – читай или пой! Иначе подарок не отдам! Ты знаешь, как я его нес? Чуть не разбил! Еще Снегурка половину выпила.

Дед Мороз обозвал Снегурочку нехорошим словом.

Бабушка тоже произнесла тираду из нехороших слов, забрала у Деда мешок, нашла подарок и вручила внуку, который пятился к дому.

– Пойдем, Васенька, петарды запускать, – позвала она.

Потом они запускали петарды. Одна улетела на соседний участок, и там что-то загорелось. А Дед Мороз, подлечившись чудом не разбитой бутылкой водки из мешка, полез через забор «играть в пожарника», как он сообщил Васе. На соседнем участке тоже были дети, и им было еще страшнее – они видели, как Деда Мороза снимают с забора.

Непоколебимую веру Василия в Деда Мороза я считала следствием психологической травмы, нанесенной ему в детстве.

Или вот еще был случай. Наша бабушка стояла на участке и наряжала игрушками маленькую елочку. На календаре было второе марта.

– Ольванна, у вас все в порядке? – спросил проходивший мимо сосед Игорь.

– Да, – ответила мама.

– А чего вы елку-то наряжаете?

– Так снег выпал.

– Ну да. – Игорь кивнул, соглашаясь, потому что снега было по колено.

– Ты не знаешь, в магазине в поселке остались еще подарочные новогодние наборы?