Клоун-убийца

Стефенсон и Бекер передали материалы шерифу Тому Дарту, и тот пообещал, что будет держать их в курсе расследования. Однако пока информации по-прежнему нет.

Помимо Бекера и Стефенсона, нашлись и другие сторонники версии соучастника. Друзья Джона Мовери уверены, что по крайней мере один человек знает намного больше о Гейси, чем говорит. Мовери, бывший морской пехотинец, пропал в сентябре 1977-го, а позднее его тело было найдено в доме Гейси.

Друзья Мовери рассказали WGN-TV об одном рабочем, нанятом Гейси. У этого человека, одного из немногих, были ключи от дома и доступ в домашний кабинет начальника, но в уголовном деле он никак не фигурировал. Его имя здесь не упоминается, но он до сих пор живет в Чикаго.

Встревоженные приятели Мовери объяснили WGN-TV, что тот мужчина съехался с их другом буквально за четыре дня до исчезновения юноши. Разыскивая своего товарища, молодые люди иногда заглядывали к ним на квартиру, надеясь застать Джона, но там был только этот рабочий. По словам друзей Мовери, однажды ночью он был пьян и под марихуаной и рассказал им страшную тайну: будто бы ему известно о месте, где лежит куча мертвых тел, и никто об этом не знает, даже полиция.

На допросе мужчина отрицал, что ему было известно о телах в подполе Гейси. Хозяин дома нанял его копать траншеи для труб. Поскольку у властей не нашлось улик, чтобы обвинить его в чем-либо, рабочего пришлось отпустить.

В тюрьме Гейси нарисовал картину, изображающую его дом, и подарил другу. На картине можно увидеть мужчину в углу. Друг Гейси сказал WGN-TV:

– Это тот самый рабочий, помогавший копать траншеи.

Могли он быть замешан в убийствах? Сложно сказать наверняка.

Также есть показания Джефри Ригнала, выжившего после нападения Гейси. Ригнал сообщил, что в ночь, когда Гейси его насиловал, в доме находился еще один мужчина. Его описание соответствует человеку с картины – рабочему, о котором говорили друзья Мовери.

Но доказывает ли хотя бы одно из этих заявлений, что Гейси не убивал Джона Мовери? Нет.

Мог ли кто-нибудь помогать ему неосознанно? Да.

Мог ли кто-нибудь невольно обеспечить его жертвой, представив ему своего знакомого-гея? Несомненно. Но вряд ли их следует считать сообщниками.

На сегодняшний день ничто не заставляет предположить, что Гейси действовал не один.

Размышления о скорби

Самый важный урок, который я извлек из дела Гейси, – каждый скорбит по-своему. Как прокурор я долгие годы встречал тех, кто горюет по своим любимым.

Далеко не каждый случай был похож на дело Гейси. Злодеяния этого человека, загубившего 33 юные жизни, повлияли не только на семьи жертв. Осмелюсь предположить, что гибель каждой из его жертв затронула минимум человек сто. Как один человек может причинить столько боли – за пределами моего понимания.

Гейси убивал в 1970-х. С тех пор о его жертвах напоминают лишь фотографии на каминах и пустые стулья за обеденным столом.

Годы идут, и погибшие становятся историями для нового поколения. Юные члены семьи слушают рассказ о своем дяде, убитом десятилетия назад, с которым они никогда не смогут встретиться.

У каждого свой способ справляться с горем. Одни зацикливаются на прошлом, другие стремятся дистанцироваться от ситуации. Нет правильного или неправильного способа оплакивать потерю. Я понял это, работая над делом.

Но меня до сих пор ранят слова Гейси о его жертвах. В своих показаниях он уверял, что все его жертвы были геями и случившееся является результатом их порочности. Да, кто-то из жертв был гомосексуалистом, но далеко не все. Однако именно этот ярлык повесили на всех погибших в те времена, когда гомосексуализм воспринимался обществом неоднозначно. Семьям пришлось мириться не только со смертью близких, но и с превратным представлением о них.

Роб Пист был замечательным юношей. У него были девушка, две собаки, отличная семья и вся жизнь впереди. Ему исполнилось всего пятнадцать лет. Единственное, в чем он ошибся, – вышел поговорить о работе. Паренек всего лишь хотел заработать на машину.

Для меня 1970-е – декада утерянной непорочности. Во многих отношениях это были последние дни безопасности. Подростки не просили родителей отвезти их домой, они ловили попутку. Им не требовались мобильные телефоны, чтобы держать родителей в курсе своих перемещений. Не было социальных сетей, где можно было сообщить друзьям, что все в порядке. Технологии связи ограничивались платными таксофонами.

Родители не переживали, когда ребенок не звонил. Они просто знали, что рано или поздно он объявится. В большинстве случаев пропавшие дети значились сбежавшими из дому. И лишь изредка – жертвами похищений. Конечно, на сегодняшний день технологии стали более продвинутыми. У полиции появилась масса возможностей выследить сбежавшего подростка. Родители могут отслеживать детей при помощи мобильных телефонов.