Клоуны водного цирка (СИ)

Внутренний двор был не тесный, но был завален тем, что любой другой назвал бы хламом. Любой, но не механик. Неприлично крупных размеров шестерни, втулки, блоки и еще куча различных металлических деталей, человеку постороннему совершенно непонятных. Посреди всего этого, в центре дворика располагался небольшой пруд. Рукотворный, аккуратный. Вдоль берега плавал лебедь. Тибо с жадностью уставился на него. Смотрел недолго прежде, чем Йохан заметил, как глаза баннерета недоверчиво сощурились. Лебедь доплыл до берега и оттолкнувшись от него поплыл в другую сторону. Доплыв до середины пруда, вытянул шею вверх и расправив крылья захлопал ими в воздухе. Затряс головой и вернувшись в прежнее положение поплыл дальше. Тибо повернулся к Йохану и обвиняющее произнес:

— Это…

— … настоящий лебедь! — понимающе кивнул Йохан.

— Да! — растеряно закончил мысль Тибо, — вы на него…

— …железные накладки нацепили — Йохан кивал головой.

— Ну да! Я же вижу!

— Видите? — уточнил Йохан.

— Ну да! — повторил Тибо. Голос был полон возмущения.

Йохан подобрал у пруда багор с крюком на конце, ухватил им лебедя за шею и раскидывая по воде жухлые листья, притянул птицу к себе. Взяв на руки, щелкнул у лебедя под крылом и протянул птицу баннерету.

Тот взял с опаской и несколько секунд разглядывал птицу, держа на вытянутых руках. Выключенный лебедь уронил голову, не подавая признаков жизни.

Тибо поднес его к глазам и продолжил разглядывать. Приподнял крыло и охнул. Под крылом были видны многочисленные шестеренки, стальные прутики непонятного назначения, кружки, прикрепленные винтиками к этим прутикам, еще что-то.

Тибо встряхнул лебедя, испуганно посмотрел на Йохана, мол — ничего не сломал? Механик только усмехнулся, затем взял у баннерета из рук лебедя, опять чем-то щелкнул. Лебедь «ожил», подняв голову.

— А как он плавает? Это же железо!

— В умелых руках и железо способно плавать. Если знать как. А у меня руки, смею вас заверить достаточно умелые.

Йохан щелкнул еще раз. Железная птица расправила крылья. Тончайшие металлические перышки заблестели в лучах утреннего солнца. Лебедь захлопал крыльями, и прямо с рук Йохана взлетел.

Металлическая конструкция изящно совершила идеально ровный круг над домом и вернулась на руку Йохану.

Тибо стоял недвижимый, не сводя глаз не с птицы, а с Йохана.

— Вы колдун, — тихо произнес он.

— Ох, сколько раз я это слышал, давно привык.

— Никто. Слышите? Никто не способен создавать летающих существ кроме Господа бога.

Йохан вернул лебедя обратно в пруд. Птица тут же поплыла вдоль берега, как и минуту назад.

Старик, глядя в глаза баннерету, вопросительно поднял указательный палец вверх, как бы уточняя о ком речь.

Тибо, по-прежнему не сводил с него глаз и коротко кивнул.

— С Ним у меня что-то вроде соглашения. Он не вмешивается в дела моих созданий, а я не вмешиваюсь в его дела.

— Это богохульство.

— Ага. Оно самое.

— Не понимаю, как это возможно?

— Вы про птицу или про богохульство? Впрочем, неважно. Вам и не надо понимать. Каждому свое.

— Не понимаю — вновь повторил Тибо.

— Вот видите, на вас лебедь такое впечатление произвел, а вы еще на НЕЁ хотели посмотреть.

— Как? Как можно добиться такого мастерства? — покачал головой баннерет. Его начало «отпускать».

— Вы недавно спрашивали меня о любви к своему делу. Вот именно благодаря этой любви и можно. — Йохан повернул голову в сторону окна Лотты. — Меня с детства привлекали механизмы. Даже самые простейшие. В трехлетнем возрасте — это мне матушка рассказывала, — мы были с ней на ярмарке в Бюрг-Схёре. Так, по ее словам, я как вкопанный, остановился около подъемного крана и наблюдал за его работой. За людьми, которые крутили барабан или лучше сказать, бегали внутри колеса. Я сам этого и не помню. Матушка рассказывала. Зато помню, как став чуть старше, бегал к кузнецу на другой конец деревни и все рассматривал, что он делает. Потом стал ему помогать, сыновей у него не было. Погибли на войне. А потом там же, рядом с кузницей, благодаря этой самой войне, поставили мастерскую осадных машин. Я иногда ночевать домой не приходил, так мне все это было интересно. — Неожиданно для себя Йохан разговорился. Этот баннерет не такой уж и дурак. Способен и выслушать и возможно, понять.

Тибо действительно внимательно слушал, затем понимающе кивнул:

— Здорово. А я в детстве больше всего любил на утюг плевать.

— Что? — растерянно переспросил Йохан.

— На утюг плевать. У нас в доме прислуга все время что-то гладила внизу. Постельное белье, одежду, еще что-то. Мне нравилось, когда раскаленный утюг из печи вытащат, подбежать и плюнуть. Капли, так смешно разлетались. С шипением!

Йохан несколько мгновений молча изучал Тибо, потом повернулся и направился к дому.

— Мы сильно задержались, а у меня сегодня важный день.

— Да! И вот еще по этому поводу. Скоро начнется сезон, — Тибо шел за ним, — и мне бы хотелось попасть на открытие.