Клуб 27 (ЛП)

Одной рукой он берет мою ладонь, а другой прижимает подушку к моей голове, нависая надо мной своим длинным и худым телом.

— Я здесь.

— Прости меня.

Нейт опускается губами к моему уху.

— Тише, перестань это говорить. Просто закрой глаза и отдыхай.

Мои глаза встречают его нежный взгляд.

— Нет, я должна сказать это. Мне жаль, что я так поступила. Я не должна была отвозить Жизель домой, не сообщив для начала тебе. Мне следовало подумать о том, что ты можешь волноваться за меня.

— Зои, на все есть свои причины. Если бы ты так не поступила и не напугала меня до смерти, возможно, я бы позволил тебе вернуться в Нью-Йорк. И тогда это было бы действительно трагедией.

Мое сердце отбивает бешеный ритм в груди, и я удивлена, что монитор еще не сошел с ума.

— Знаешь, не думаю, что когда пришло бы время, я бы смогла уехать, несмотря на то, что ты вытолкнул меня за дверь.

Большим пальцем он прикасается к моей щеке.

— Мне жаль, что это оказалось настолько сложным — ты и я.

— Мне нет.

Нейт только качает головой и смеется надо мной.

— Почему это?

— Потому что это означает, что мы должны были быть вместе.

Он откидывается назад, и его охватывает абсолютная серьезность.

— Пожалуйста, больше никакой философии о судьбе. Обещай мне.

— Обещаю.

Нейт выпрямляется, как будто собирается уйти.

— Ты останешься со мной?

— Я никуда не собираюсь уходить.

26 Глава

Как Золушка

Я была без сознания семь минут — целых семь минут.

Я умерла?

Невозможно ответить.

Но тот сон, который я не могу забыть. Он был таким реальным.

Нейт сидел в машине своего отца и увидел, как я упала в обморок. Он пытался привести меня в чувства ингалятором, и когда все было безрезультатно, и не нащупывался пульс, он начал делать искусственное дыхание. Машина скорой помощи прибыла и быстро взяла управление в свои руки. Они привели меня в чувства и обеспечили доступ кислорода. Последние три дня я провела в больнице с пероральными и ингаляционными стероидами, добавленными к моему каждодневному применению антибиотического коктейля. Нейт, как и обещал, все это время находился рядом со мной, покидая только для того, чтобы съездить домой и принять душ, привезти нам еду и проверить Жизель с Матео.

Прошло всего три дня, но многое изменилось за это время. Нейт уговорил Жизель переехать из ее дома на пляже в дом своего отца, который находится в Винвуде. Он не хотел, чтобы я беспокоилась о них при эвакуации каждый раз, когда поражал шторм. Кроме того, врачи поменяли прием лекарств, и теперь я буду контролировать свою астму не одним, а двумя ингаляторами. Один я буду использовать каждое утро, чтобы предотвратить атаки, а второй останется наготове, чтобы облегчить атаку, которая может произойти.

Но что больше всего изменилось, так это я сама.

Я чувствую свободу.

Я свободна проживать свою жизнь.

Мне приснился сон о том, как мы с братом раскачивались на .

Может быть, это из-за фотографии, которую Мими держала на каминной полке, где изображены мы с Заком на качелях на детской площадке.

Может быть, из-за того, что это было самым любимым нашим занятием, когда мы были детьми.

Возможно, это потому, что я нуждалась в его указаниях.

Я не знаю.

Но на этот раз сон казался гораздо большим, чем обычным сном — он казался таким реальным.

Лежа в больнице, я много времени думала о судьбе, и если моя судьба заключалась в том, чтобы умереть, значит, я перехитрила ее?

Не думала, что это возможно.

Я открываю один из альбомов моего брата, который попросила Нейта привезти мне, когда он ездил домой за другими вещами прошлым вечером. После того, как мы уедем отсюда сегодня, мне нужно кое-где остановиться.

Я переворачиваю страницу за страницей, пытаясь обнаружить хоть одну пустую.

И останавливаюсь на рисунке родословной.

Это мое родословное дерево.

Каждое поколение имеет жирное и красное обозначение X, находящееся под именем предка, который умер в возрасте двадцати семи лет.

Я задыхаюсь, когда дохожу до конца. В нашем поколении осталось всего два человека, которым уже исполнилось двадцать семь. Их имена: Закари и Зои Флауэрс. На этих местах нет красных X-образных отметин, а рядом с ними стоит вопросительный знак.

Мои глаза останавливаются на надписи, которая гласит: всего лишь один.

Я прищуриваюсь, чтобы рассмотреть, что стерто ниже надписи: «пусть это буду я».

У меня начинает болеть сердце, а слезы текут, когда все пазлы собираются вместе.

Мой сон — вот о чем Зак пытался мне сказать. Семейное наследие занимает всего одно поколение.

Он выяснил это.

Я поднимаю глаза к небесам.

«Я люблю тебя, Зак».

Вытираю слезы.

Я пролила слишком много слез.

Вдыхаю побольше воздуха в легкие.

Все меняется. Тьма внутри меня исчезла.

Конечно, жизнь несправедлива и от нас ничего не зависит, и это был не наш выбор. Я рада, что не догадывалась об этом. Хотелось бы представить, что если бы брат лежал на моем месте прямо сейчас, он бы чувствовал то же самое. И решил бы, что пришло время жить. Рискнул, чтобы жить. И это то, что я собираюсь сделать — проживать каждый свой день, как будто последний.