Клуб «Алиби»

— Фон Динкладж? Бог мой, я не видел эту скотину с того дня, как мы играли в поло в Довилле, — сказал граф. — Этот мошенник всегда жульничал. — Он поднял свой пистолет, как будто измеряя расстояние между врагами и рекой.

— Я возьму это, — сказала Нелл и взяла у него пистолет здоровой левой рукой. — Теперь идите. Я их задержу.

В конце концов, ее убил не Спатц, когда она, держа наготове пистолет графа, стояла перед люком, ведущем к Жиронду. Спатц носил гражданский костюм, и его пистолет лежал в кармане пиджака скорее ради лоска. Он не смог остановить нацистского офицера, который поднял руку и в упор выстрелил в графиню Луденна.

Бывают мгновения, когда надо делать выбор, и оно наступило.

Глава сорок пятая

— Вы остаетесь?

Альер повернулся и внимательно посмотрел на человека, который, сунув руки в карманы, стоял на причале. Широкоплечий и мускулистый, с глубоко посаженными глазами. Он говорил на безупречном французском, но небрежность его одежды натолкнула Альера на мысль, что он, должно быть, иностранец. За ним стояла женщина, у которой была сломана рука.

— Да, — ответил он. — Как и вы, месье…?

Человек протянул руку:

— Джо Херст. Американское посольство. А это — мисс Салли Кинг. Наши уехали из Бордо вчера.

— Понятно, — сказал Альер. Он кивнул женщине.

— Мы жили в палатках в замке Луденн, — продолжил Херст. — Я видел вас там, в воскресенье вечером. Вы приехали на зеленой «Симке». С графиней все в порядке?

Альер бросил взгляд на Жолио-Кюри, который стоял обреченно на краю набережной в добрых двадцати ярдах от них, и сказал тихо:

— Я думаю, что сейчас ее уже точно ничто не беспокоит…

— Пожалуйста, передайте ей мои наилучшие пожелания, когда снова ее увидите, месье…

— Жак Альер, — он протянул ему свою руку. — Министерство вооруженных сил.

Что-то изменилось в лице американца. Он быстро перевел взгляд с набережной на «Брумпарк», который только что отчалил и направлялся обратно в Гаронд со всем оборудованием французских ученых на борту. Но заговорила Салли Кинг.

— Альер! — сказала она. — Значит, вы должны были знать Филиппа!

— Pardon, mademoiselle?[121]

— Филиппа Стилвелла. Моего жениха. Он послал вам кое-какие бумаги перед смертью, — она вдруг замолчала и посмотрела на человека по фамилии Херст.

Альер снял очки.

— Le pauvre Philippe[122]. Примите мои соболезнования, мисс Кинг. Он был убит, да?

— Да, — уверенно сказала она. — И бумаги, о которых я говорила, исчезли. Они утонули в водах Ла-Манша, когда корабль, на котором я плыла, атаковала подлодка.

Он посмотрел на Жолио-Кюри, который мыслями был совершенно в другом месте, теперь Альер уже ничего не мог сделать для этого человека, после того как тот отказался от предложения Сумасшедшего Джека бежать в Лондон. И он медленно пошел прочь от реки, его работа была закончена.

— Что это были за документы, s'il vous plait[123]?

— Список поставок оксида углерода[124], — Херст сделал шаг в сторону и обнял девушку Стилвелла. — Один список немецких санаториев и больниц. Что-то об автобусных маршрутах. Некролог инженера-химика по имени Юрген Гебл, который работал на компанию «Ай Джи Фарбен»…

Альер поднял воротник пальто. «Брумпарк» становился все меньше, и голос Сумасшедшего Джека разносился на фоне гула немецких бомбардировщиков. Граф пел морскую песню. Он принял бочки с тяжелой водой на борт «Брумпарка», если бы корабль подбили, взрыв уничтожил бы воду до того, как она попала бы в руки врага. Но Альера больше не волновала тяжелая вода или люди, плывшие вместе с ней.

— Вы расскажете нам, почему погиб Филипп? — Салли старалась перекричать рев самолетов. — оксид углерода? Я понимаю, что для вас это ничего не значит по сравнению со всем этим… — она показала на остатки взорванных лодок в порту и руины набережной. — Одна смерть по сравнению со столькими… но для меня…

— …а для вас это как если бы наступил конец света, — сказал Альер. — И вы надеетесь найти справедливость. Bon[125]. Ваш жених был убит, потому что были люди, которые не хотели, чтобы мир узнал о том, что он обнаружил. Что эти немцы… — он посмотрел через плечо на хаос, творившийся на реке Гаронн, — словно заразный скот убивают своих же граждан, если у них находят дефекты. Жертв полиомиелита. Психически больных. Эпилептиков и больных туберкулезом. Пенсионеров или детей — неважно. Их увозят от родных якобы для «специального лечения», а потом вы просто получаете по почте свидетельство о смерти.

— Бог мой, — пробормотал Херст. — Но нельзя же…

— Делать эвтаназиию людям? Так они называют это в Берлине. Это слово означает «прекрасная смерть». Раса Победителей должны выглядеть безупречно, пока она завоевывает мир, mon ami[126]. Так что обладающие специальными полномочиями люди привозят на автобусах эти «ошибки медицины» в определенные центры — чаще всего в больницы — где их запирают в комнаты и подводят по трубкам оксид углерода. Медленная и мучительная смерть, мистер Херст. Заслуга «Ай Джи Фарбен». Они получают с этого большую прибыль.