Клуб бездомных мечтателей

Теперь мама с папой перестали «торчать» вместе. Папа мог читать, сидя около настольной лампы, и смеялся так громко, что было слышно в туалете. Он старался не конфликтовать с мамой, не пускать ее в спальню и не давать ей свои книги. Если в спальне было все необходимое – старые журналы аккуратно сложены в замысловатой, одному ему понятной последовательности, и у кровати стояла пустая бутылка из-под лимонада, чтобы не надо было выходить в туалет, папа мог часами не выходить из комнаты. Чтобы чувствовать себя спокойно, ему достаточно было знать, что он плотно закрутил крышечку на бутылке лимонада, и все ручки на газовой плите повернуты на «выкл».

Когда ссоры родителей становились слишком громкими, мы с Лизой запирались в своих комнатах, расположенных в противоположных концах квартиры. Лиза слушала музыку, я читала. Сидя за столом, я читала папины детективы, биографии и другие книги на совершенно разные и неожиданные темы. Скорость моего чтения увеличилась, и я заканчивала книгу за неделю. Это помогло мне успешно сдать все тесты в конце учебного года, несмотря на то что моя посещаемость школы была весьма спорадической. Я могла неделями не появляться в школе, но была в состоянии разобраться и понять любой литературный материал, который мне предлагали. После успешной сдачи экзаменов меня переводили в следующий класс, совершенно не задаваясь мыслью, выучила я что-нибудь в школе или нет.

Через некоторое время я начала искать развлечения, не связанные с чтением или школой. Мне надо было забыть то, что происходит у меня дома. Свои экспедиции и исследования района, в котором мы жили, я начала сразу после окончания первого класса. В июле 1987‑го я познакомилась с братьями Риком и Дэнни. Хотя между ними было два года разницы, они были настолько похожи, что их часто принимали за близнецов. У обоих были прекрасные зубы, кожа цвета сладкой карамели и одинаковые прически. Я была на год младше Рика и на год старше Дэнни, отчего чувствовала себя словно их сестра, правда, без пуэрториканских корней.

Мы познакомились, когда братья прыгали на выброшенном на свалку матрасе на Юниверсити-авеню. Они были грязными, почти дикими, как и я сама, и непохожими на моих ровесников из школы. Я поняла, что с ними мне будет легко завязать контакт.

– Можно мне попрыгать на вашем трамплине? – спросила я Рика, который скакал на матрасе.

– Пожалуйста, – ответил он и улыбнулся.

В тот день мы провели за игрой целый час. Разговорившись, мы поняли, что у нас много общего. У Дэнни в детском саду № 261 была та же воспитательница, что и у меня. Точно так же, как у меня, их любимой едой были макароны с сыром производства компании Kraft. Рику прятки нравились больше, чем игра «Шумное море, замри!», и мы с ним родились в один день, только он был ровно на год старше меня.

В тот же день я оказалась в их вычищенной до блеска трехкомнатной квартире в окружении их родственников: старшего брата Джона, младшего Шона и мамы, которую тоже звали Лиз. Она приятно пахла специями и широко улыбалась мне, накладывая щедрые порции риса с бобами. Потом мы допоздна «рубились» с братьями в видеоигру. Я уснула, не раздеваясь, и кто-то заботливо накрыл меня одеялом.

На протяжении последующих трех лет я стала почти членом их семьи. Я постоянно оставалась у них ночевать, ела еду, приготовленную по латиноамериканским рецептам, ходила вместе с ними в зоопарк в Бронксе и была запечатлена на многих семейных фотографиях. Было бы любопытно узнать реакцию незнакомого человека или нового друга семьи Фернандез, который, рассматривая фотографии, видел, как я позирую во время причастия братьев или обнимаю их бабушку во время семейного пикника.

По снимкам было видно, как я расту и взрослею вместе с Риком, Дэнни, Джоном и Шоном. Моими любимыми фотографиями были те, которые снимали во время наших совместных с Риком дней рождений. Мама Рика просила написать кремом наши имена на торте. На фото видно, как мы с Риком задуваем свечки, а руки хлопающей в ладоши мамы Лиз размазаны и похожи на крылья колибри в полете – из-за низкой выдержки фотоаппарата.

Я очень любила их семью, но никогда не рассказывала им, что происходит в моей собственной. Рик, Дэнни и Лиз, конечно, спрашивали меня, но я не выдавала семейных секретов и каждый раз ловко меняла тему разговора.

Тогда я завязывала волосы резинкой в хвостик. Я знала, что вся грязная, поэтому, как только приходила к ним в квартиру, тут же шла в туалет и терла шею, с которой грязь скатывалась в катышки, и кожа становилась розовой, как у поросенка. Чтобы никто не почувствовал вонь моих грязных кед, я засовывала их в самый дальний угол квартиры, куда-нибудь поближе к мусорному ведру на кухне. Спрятав улики, которые выделяли меня среди других детей, я могла расслабиться. Вернувшись домой, я никому не рассказывала, где и с кем проводила время.