Клуб бездомных мечтателей

Когда я прогуливала школу, то ездила на метро из Бронкса на Манхэттен просто для того, чтобы побыть в толпе. Мне нравилось слушать разговоры людей, их споры, песни музыкантов в переходах и самый любимый звук – звук смеха. Я терялась в толпе. Кто обратит внимание на худую и неумытую девочку с грязными и свалявшимися волосами, не поднимающую глаз? Я была невидимкой. Существовал определенный риск, что меня заметит полиция или представители специального подразделения социальной службы, следящей за прогульщиками, но игра стоила свеч. Мне нужно было ощущать пульс жизни, и ради этого я уходила из дома. Вскоре я постоянно отсутствовала в двух местах: в школе и дома.

Иногда я прогуливала не одна, и ко мне присоединялись Рик и Дэнни. Вместе мы катались по маршруту метро № 4, часами, туда-сюда по Лексингтонской ветке. Путешествия в компании отличались от моих одиночных прогулок. С Рики и Дэнни мы искали приключений. Мы могли забраться в пустую будку машиниста и объявить по громкой связи пассажирам, что в последнем вагоне предлагают бесплатные сандвичи и прохладительные напитки. Иногда мы бросали в толпу «бомбу-вонючку» – стеклянный пузырек, источавший жуткий запах, и смотрели, как люди затыкают нос.

Мы выходили только на станции «Боулинг-Грин» (если нас, конечно, не начинал ловить контролер). На «Боулинг-Грин» мы пересаживались на паром до Статен-Айленд. Если сесть на самую нижнюю палубу парома, идущего с материка, то морские брызги летят прямо в лицо и хорошо видна пена за бортом. Билет назад на Манхэттен стоил пятьдесят центов, но его можно было и не покупать, если спрятаться в мужском туалете, пока контролеры ходят по парому в поисках «зайцев».

Возвращение на Манхэттен обращало меня к реальности. В толпе школьников, одетых в отглаженную форму или в хорошую, модную одежду, я чувствовала себя одинокой. Глядя на них, я думала, что в этот день пропустила в школе.

В любой день к нам в дом могла прийти сотрудница социальной службы, к которой я была приписана. Именно ее, женщину по имени мисс Коул, я застала у нас дома, когда вернулась после очередной поездки на Статен-Айленд. В этом месяце она появлялась у нас уже второй раз. Мама впустила ее в дом за полчаса до моего прихода. Они с мамой о чем-то говорили, когда я вошла в комнату, держа портфель, словно театральный реквизит. Я поняла, что у нас мисс Коул, по запаху духов, который резко выделялся из всех остальных запахов в нашем доме.

Мисс Коул заговорила первой, чтобы показать, кто здесь главный.

– Рада тебя видеть, Элизабет, – сказала она, подняв подбородок. Она закинула ногу на ногу и положила руку на колено. Из папиной комнаты перенесли вентилятор и поставили напротив мисс Коул, сидевшей около окна. – Элизабет, я здесь, потому что, хотя ты обещала ходить в школу, мне сегодня позвонила миссис Пиблз и сообщила, что ты не была на занятиях всю неделю. Объяснись, пожалуйста. Почему ты не ходила в школу, Элизабет?

Я подумала, что в ее вопросе были прямота и неотразимая логика. С одной стороны, было понятно, почему она его задает, но с другой, учитывая хаос нашей семейной жизни, ее вопрос был довольно бессмысленным. Если бы логики было достаточно для того, чтобы что-то изменить, можно было бы спросить маму, почему она принимает наркотики. Почему холодильник всегда пустой? Почему она стала ВИЧ-положительной, когда у нее есть две дочери и впереди вся жизнь? В жизни нашей семьи было много вопросов, но мисс Коул предпочла задать только один – и тот обращенный ко мне.

Я посмотрела на маму, которая сгорбилась в кресле и прикрыла глаза.

– Я ничего не могу с этим поделать, Лиззи. Ты обязана ходить в школу. – Мама сказала эти слова не мне, а стенке.

Мисс Коул постучала золотым кольцом на пальце по стеклу журнального столика.

– Присаживайся, Элизабет, – сказала она.

Я ненавидела ее за то, что она называет меня Элизабет, безнаказанно врывается в наш дом и говорит, как я должна себя вести, но послушно присела на краешек стула. Мисс Коул посмотрела на меня так, что я поняла – сейчас она перейдет к делу. Если бы я уже много раз не видела это выражение лица, я бы, возможно, относилась к ее словам более серьезно.

– Ты обязана ходить в школу, Элизабет. Если ты не будешь этого делать, то я заберу тебя из твоей семьи и помещу в другую. Вот и все. Твоя мать сказала мне, что отправляет тебя в школу, но ты в нее не ходишь. Эту ситуацию надо менять. Кроме этого вам с сестрой стоит разобраться с хламом в этой квартире. Скажи об этом Лизе. Это просто омерзительный дом, настоящий свинарник.

Я обратила внимание на то, как она произносила слово «омерзительный». Она растягивала гласные в слове и улыбалась. Она была облечена властью для того, чтобы делать подобные утверждения. И мисс Коул нравилась власть, которую дает ее работа.

– Я вообще не представляю, как вы можете здесь жить. Ты уже достаточно большая для того, чтобы что-то сделать по поводу ситуации в доме. – Она сказала это с возмущением и потом продолжила спокойным тоном: – Мы знаем, в какие семьи переводить таких девочек, как ты.