Клуб бездомных мечтателей

Даже не глядя в мою сторону, он поднял руку и показал пальцем прямо на меня. Я замерла от неожиданности. Несколько человек повернули в мою сторону головы, но тут же отвернулись. Я даже не подозревала, что незнакомец меня заметил. Я внимательно на него смотрела, но не видела, чтобы он хотя бы раз на меня взглянул.

Я посмотрела на людей вокруг меня и с удивлением спросила: «Меня?» Я была уверена, что он услышал мой вопрос, однако ничего не ответил и вышел из комнаты.

Пуэрториканец начал жать всем руки и прощаться. Я решила, что приглашение мне померещилось. Он прошел рядом со мной, добрался до входной двери и начал ее открывать. Я вдохнула запах его туалетной воды, и мое сердце учащенно забилось. Из кухни вышла Сэм с мороженым.

Он открыл входную дверь и остановился.

– Ну, что, ты идешь? – спросил он. – Я оглянулась, чтобы понять, к кому он обращается. – Йо, я не могу ждать целый день. – И он с нетерпением начал постукивать носком ботинка о пол.

– Это ты мне? – спросила я. Пуэрториканец сделал театральный жест рукой, показывая на дверь, и весело подмигнул мне. Мы вместе улыбнулись. – А можно со мной пойдет подруга? – спросила я как бы невзначай.

* * *

Его звали Карлос Маркано, и ему было уже почти восемнадцать лет. Точно так же, как и мы с Сэм, он жил в Бронксе. Его родители им не занимались, и он вырос практически на улице. У него были шрамы. На икре правой ноги он показал нам небольшой бугристый шрам, оставшийся от удара разбитой бутылкой.

Карлос много шутил, даже если говорил на очень серьезные темы. Его юмор был часто черным, и мне это очень нравилось. Он жил у приятеля на бульваре Бедфорд-парк. Он был уверен, что в будущем станет известным комическим актером.

«Я выжил в этом мире без посторонней помощи. Бог меня не забывал, – сказал Карлос и показал пальцем вверх. – Я думаю, что вы, девушки, понимаете, о чем я говорю. Мир – жестокая штука, но унывать не стоит, наоборот, надо держать голову высоко. Мечтай, но не спи. Втыкаете, что я говорю?»

Мы несколько часов просидели в кафешке, и Карлос рассказывал нам истории об экстремальных ситуациях, в которые попадал, о бандитах, насилии и драках. Его жизнь на улице была непростой, но он вырос умным, изобретательным и веселым. Его истории были захватывающими. Время от времени, когда Карлос делал какой-нибудь красивый жест, Сэм многозначительно пихала меня ногой под столом.

Однако о наиболее интересных фактах своей биографии он рассказал только через несколько часов после начала разговора, когда мы уже собирались расставаться. Его папа умер от СПИДа, когда Карлосу было девять лет. С тех пор он и жил на улице. Мама «торчала» на крэке и не принимала в его жизни никакого участия.

«Ей трубка для крэка важнее, чем собственный сын. Она молилась на наркотики, так что я рос практически без нее».

Мысленно я сравнивала то, что у нас было общего. Он знал, что такое СПИД и наркотики, он вырос без поддержки родителей. При этом Карлос ничего ни от кого не скрывал. Он воспринимал все проблемы, которые ставит перед ним жизнь, как возможность найти нужное решение. Я поняла, что хочу познакомиться с Карлосом поближе. Он постиг секрет, как можно превращать недостатки во что-то положительное и как добиваться успеха, полагаясь только на собственные силы. Я очень хотела этому научиться. Я не хотела говорить ему, насколько много у нас общего, на этой стадии общения это было бы преждевременным.

Рассказывая, как он потерял свою семью и стал бездомным, Карлос часто поглядывал в окно на проходящих по улице людей.

«Мама таскала меня от одного родственника к другому. Потом мне это надоело и я стал ночевать у школьных приятелей. Через какое-то время я вообще перестал понимать, где я нахожусь. Потом я осознал, что должен выжить и думать о себе. Главное – не лажать. Как «гетеро» в тюремном душе, я перестал верить людям и начал следить только за собственной задницей».

В тот вечер Карлос рассказывал нам много историй из своей жизни. Он это делал с большим юмором. Он мог говорить, как кто-то умирает, а потом закончить рассказ шуткой, над которой мы долго смеялись. Он имитировал разные звуки, свистел и гудел так, что на нас обращали внимание посетители. Я поняла, что Карлос мне интересен. Мне наплевать, что думают о нем другие, это их собственные проблемы.

Потом мы пешком шли к дому Брика. По пути мы пели, смеялись и валяли дурака. Он останавливал прохожих на улице и делал им комплименты по поводу их мастерского знания карате или плетения макраме, и, не отвечая на их удивленные вопросы, двигался дальше. Он сделал из бумажного пакета шляпу, начал косить глазами и приставать к прохожим со словами, что, переходя улицу, надо смотреть в обе стороны одновременно. Казалось, что он ничего не боялся и не стеснялся. Его уверенность в себе была заразительной.

* * *