Клуб «Дикая охота»

– Ах ты, шалунья. – Он шагнул увереннее. Глаза заблестели, стали маслеными, голос задрожал. – Хочешь поиграть?

Ещё один смешок, долетел до него из темноты, и эхом отразился от стен.

Он уже не мог сдержать дрожи в увлажнившихся руках. Толстыми короткими волосатыми пальцами он беспрестанно выхватывал из кармана брюк голубой носовой платок и промокал им складки кожи на затылке и лысую приплюснутую макушку. Сладко похолодело в районе солнечного сплетения. Его круглые пухлые щёки заблестели. Свисающий с ремня живот качался из стороны в сторону при каждом шаге. Нижняя пуговка клетчатой рубашки расстегнулась, обнажив глубокий пупок, поросший волосами. Спина взмокла. Брюки свисали складками на коротких кривых ногах. Дыхание с хрипом вырывалось изо рта. Верхняя губа покрылась каплями пота.

– Иди же ко мне, милая. У меня для тебя кое-что есть. – Он достал из нагрудного кармана тонкую, сверкающую в луче фонарика цепочку, и потряс ею над головой.

– Иди сюда. – Раздалось из темноты, и вновь послышался смешок.

Он достиг уже середины цеха.

– Я здесь. Хи-хи.

– …здесь, здесь. – Повторило эхо.

Что-то мелькнуло впереди серой тенью. Он вскинул фонарик. И в этот же миг у него за спиной с грохотом сомкнулись створки ворот.

От испуга он присел на коротких ножках и рефлекторно прикрыл голову руками. На мгновение всё снова погрузилось в тишину.

– Кто тут?! – Луч фонарика забегал по кругу. – Сашенька, ты меня испуга…

Его последнее слово потонуло в рёве мотоциклетных двигателей.

Жёлтым светом вспыхнули фары. Они осветили его со всех сторон, как в цирке прожектора освещают одинокую фигуру клоуна, скорчившуюся в центре арены.

Фонарик выпал из скользких от пота ладоней. Он завертелся на месте, закрываясь руками от слепящего света.

Сверкала никелем сталь. Рёв двигателей то затихал, то нарастал вновь. Контуры седоков сливались с контурами мотоциклов. Стёкла чёрных шлемов, сияли в темноте.

В единый миг мотоциклисты сорвались с места и, с дикими воплями, закружили вокруг обезумевшего от страха, сгорбленного толстого человечка, не давая ему вырваться из этого адского круга. Колёса бешено вращались, выбрасывая протекторами фонтаны пыли. Летели в стороны мелкие камни и куски стекла и бетона. От рёва моторов и гиканья седоков содрогались стены.

Но вот, взвившись на дыбы, первый мотоцикл ворвался в круг.

– И-ихха-а!!

Послышался глухой удар. Человечек в круге завизжал и упал спиной в пыль. Он тут же вскочил на ноги и попытался прорваться сквозь сверкающее фарами кольцо к выходу.

Но колесо второго мотоцикла взвилось вверх. Взревел двигатель. Вновь послышался удар. На этот раз человек рухнул на живот и уткнулся мокрым от пота лицом в пыль и мусор. Он встал на четвереньки. Попытался подняться на ноги. Но третий мотоцикл с рёвом пронёсся в полуметре от него. Человечек увидел только рифлёную подошву сапога и с криком завалился на спину.

Он перевернулся на живот и снова встал на четвереньки. Правый глаз заплыл. Из разбитого носа ручьём лилась кровь. Человечек был покрыт налипшей на взмокшую одежду пылью. Его взгляд напоминал взгляд свиньи, которую забивают на мясо, но никак не могут прикончить. Он тяжело дышал, и от этого его большой живот, то поднимался, то вновь опускался, касаясь пола.

– Помогите!! Помоги-ите-е!! – Завизжал он. В этот крик он вложил всю боль и весь страх за свою никчёмную жизнь.

– Эдри-и-ик!! – Пронзительный женский крик, как острым клинком, рассёк тяжёлый и низкий рокот мотоциклетных двигателей.

Переднее колесо четвёртого мотоцикла ударило человечка в бок. Хрустнули рёбра. Человечек издал, что-то похожее на хрюканье, захрипел и завалился на бок. Он снова перевернулся на живот и закашлялся. Кровь липкими тягучими нитями пошла изо рта.

– Берта-а!! – Женщине горловым рёвом ответил мужчина.

Пятый мотоцикл, взлетел в воздух и шаркнул протекторами заднего колеса по сгорбленной мокрой спине. В стороны полетели лоскуты одежды, куски живой кожи и жира. Человечек выгнулся и завыл.

На время его оставили в покое, давая окончательно пропитаться страхом и понять, что судьба его уже предрешена. Что в свете фар, верхом на ревущих железных конях, к нему приближается смерть.

Мотоциклы описывали круг за кругом вокруг беспомощного окровавленного тела, ничего не предпринимая.

Под человечком образовалась лужа. Его рвало. Его штаны были мокрыми до колен. Он снова встал на четвереньки. Его живот свисал до пола. В глазах ужас. Лицо в крови. Рот с хрипом втягивает воздух.

– По-хмо-ги-ттхе-кхе-е.

Он уже не мог кричать, а только хрипел, забитым кровью и пылью ртом.

Мотоциклы с рёвом кружили, закладывая вираж за виражом, и вздыбливаясь, подобно диким лошадям. А в центре круга, на четвереньках стояло окровавленное существо и, уже не видя ничего вокруг, бросалось то в одну, то в другую сторону, всё пытаясь спастись.

Но вот, мотоциклисты разом развернули передние колёса к центру круга и остановились. Двигатели коротко взрыкивали. Фары освещали жертву, которая в бессилии опустила голову и покорно дожидалась последнего удара.