Клуб диких ниндзя. Снегурочка с динамитом

Она спала и не спала. Так порой бывает, когда смотришь страшный сон, знаешь, что это сон, хочешь проснуться — и не получается. Все вокруг было зыбким, нереальным. В кромешной тьме плавали загадочные крылатые существа. Каждый взмах их крыльев — казавшихся то по-драконьи огромными, то крохотными, как у комара, — отдавался у девочки в голове грохотом гигантского барабана. Пол, на котором она лежала, то растекался под лопатками липкой кисельной жижей, то приобретал твердость гранита. Из бесконечного далека гулким гудением доносился голос:

— Лежи, девочка, спокойно… Я потом тебя подниму, таблеточку дам и даже домой отвезу. Поинтересуюсь у родителей, не сильно ли ты переутомляешься в школе, что в обмороки падаешь. А пока лежи тихонько… Мне нужно всего пять минут…

Гул в ушах стих, и Катька вдруг с пронзительной четкостью услышала отчаянное хлопанье крыльев и резкий птичий крик.

— Не бейся ты, зараза, все равно сделаю! — зло выкрикнул санинспектор.

В этот момент послышался негромкий короткий щелчок… И остро блеснула вспышка. А следом раздался очень знакомый дружный смех.

Словно этот взблеск света прочистил что-то у нее в голове — руки-ноги по-прежнему не слушались, но перед глазами у Катьки просветлело. Как картину в раме из тьмы, она ясно различила застывшего в пятне света санинспектора, крепко зажавшего под мышкой какую-то довольно крупную птицу — по пышному хвосту Катька могла определить только, что это не гусь. В другой, поднятой, руке санинспектор держал шприц — и на кончике иглы дрожала хищная капля…

— Что ты делаешь, мальчик? — резким, каркающим голосом спросил санинспектор.

— Отправляю вашу фотографию менеджеру ресторана «Охотничий», — услышала Катька Вадькин голос. — Неплохо бы еще директора «Дикой фермы» спросить, но мы пока и менеджером обойдемся… А то мне тут интересная задачка попалась. В одном месте — «Дикая ферма» называется — все птицы заболели. В другом — ресторан «Охотничий» — тоже заболели, но не все они были из «Дикой фермы». А в третьем — такое поместье, вы его не знаете — полно птиц именно из «Дикой фермы», но среди них ни одной больной! Вот я и подумал — а может, дело как раз в том, что вы это поместье не знаете, а, дяденька санинспектор?

— Что за ерунду ты городишь, мальчик, — не опуская шприца, растерянно пробормотал инспектор. — Я прихожу туда, где есть больные птицы…

— Или птицы заболевают там, куда приходите вы, — в тон ему откликнулся Вадька. — О, а вот и ответ от менеджера — тоже пришел! Быстро он, видно, и сам беспокоится… Какие вещи интересные пишет! — Вадькин голос наполнился злорадством. — Вроде бы вы тот самый санинспектор, который брал у его птиц кровь на анализ — а потом они все заболели птичьим гриппом. Птиц вы уничтожили… — Голос у Вадьки дрогнул. — А ресторан разрешили не закрывать. За взятку, конечно. Спорим, что директор «Дикой фермы» вас тоже опознает? И еще, наверное, люди найдутся.

— Классный бизнес, — послышался недовольный голос Севы. — Сам птичек травит, сам чистит, сам от перепуганных владельцев взятки берет.

Лежащая на полу Катька поняла наконец, что ее братец опять ввязался в какое-то совершенно не относящееся к поискам Евлампия Харлампиевича расследование. На ее, Катькино, счастье.

— Я повторяю, мальчик, ты несешь чушь! — отступая на шаг назад, спокойно сказал санинспектор. — В любом случае — кто поверит детям? — Голос его стал презрительным. — А с менеджером «Охотничьего» я сам побеседую. Как со взрослым…

Он ступил еще на шаг — Катька увидела возле самого своего лица его мокрые снизу брюки и тупые носки ботинок. И вдруг отшвырнул зажатую под мышкой птицу! Катька почувствовала, как ее поднимают… Ухватив девчонку за ворот, санинспектор вздернул ее на ноги. Край воротника больно вдавился в горло, заставляя Катьку судорожно втянуть воздух. Беспомощная девочка обвисла в руках санинспектора, как тряпичная кукла.

— Никому не двигаться! — с истеричной резкостью проверещал у нее над ухом голос санинспектора.

Катька мрачно подумала, что она бы как раз с удовольствием двинула кое-кого, вот только никак не получается. Оставалось только полудохлой тушкой болтаться в его хватке — и даже подмигнуть застывшим напротив друзьям не удалось. А те тоже не шевелились — будто и они надышались пропитавшей марлю желтой дрянью. Мурка даже моргать боялась, остановившимися глазами уставившись поверх Катькиного плеча.

Катька покосилась вбок. И увидела, на что же так перепуганно пялилась Мурка. Возле ее шеи санинспектор держал наполненный той самой мутной дрянью шприц, и острая игла уже едва не царапала кожу.

«Я и так уколов до потери пульса боюсь, — тоскливо подумала Катька. — А тут еще потом гриппом болей! Птичьим! Как будто я канарейка какая!»

— Тут доза — на полптичника, — жутко, как подбирающаяся к беспомощным птенцам змея, прошипел санинспектор. — Одно лишнее движение — и я всажу все это вашей подружке! А теперь медленно и аккуратно — отошли от двери!