Клуб Дюма, или тень Ришелье

– Мне нравится этот мост, – сказала она. – Потому что здесь нет машин. Только влюбленные парочки, старушки в шляпках и праздная публика. Это мост, лишенный абсолютно всякого практического смысла.

Корсо не ответил. Он провожал взглядом баржи с низкими покосившимися мачтами, они проплывали мимо, между опорами, которые поддерживали всю железную конструкцию. Когда-то на этом мосту звучали шаги Никон – рядом с его собственными. Он помнил, как она точно так же остановилась рядом с художником, может, с тем же самым, как наморщила нос, потому что фотометр был расположен неудобно для нее и свет бил диагонально, слишком сильно, он падал на башни Нотр-Дам. Они купили foie-gras105 и бутылку бургундского, это и составило их ужин в гостиничном номере. Поели они в постели при свете телевизионного экрана, где разгорались дебаты – из тех, которые просто обожают французы, – в них участвует много народа и произносят много слов. А прежде, еще на мосту, Никон тайком сфотографировала его – в чем и призналась, жуя хлеб с foie-gras; при этом губы ее были влажными от бургундского, и она кончиком босой ноги поглаживала бедро Корсо. Я знаю, что тебе это не нравится, Лукас Корсо, ты злишься, но там ты стоишь в профиль и смотришь на проплывающие внизу баржи, и мне удалось почти что сделать из тебя красавца, сукин ты сын. Никон была еврейкой с большими глазами, из ашкеназов, отец ее в Треблинке носил номер 77843, и спас его гонг в последнем раунде; теперь, когда на экране появлялись израильские солдаты на своих огромных танках, она голая выпрыгивала из постели и целовала экран, глаза ее блестели от слез, она шептала: «Шалом, Шалом» – так же нежно, как произносила имя Лукас... Но однажды она это имя словно забыла. Он так никогда и не увидел ту фотографию, где он стоит, опершись на перила моста Искусств, и смотрит на баржи, стоит в профиль и на сей раз кажется почти красивым, сукин сын.

Когда он поднял глаза, Никон уже исчезла. Рядом с ним шла другая девушка. Высокая, загорелая, с короткой мальчишеской стрижкой и глазами цвета свежевымытого винограда, почти прозрачными. В растерянности он на секунду зажмурился, чтобы вернуться в реальный мир. И настоящее прочертило четкую, как след скальпеля, линию. Тот Корсо, что стоял в профиль на черно-белой фотографии – Никон делала только черно-белые снимки, – извиваясь, полетел в реку и уплыл вниз по течению, вместе с опавшей листвой и дерьмом, которое попадало в воду с шаланд и из канализационных стоков. И другая девушка, а вовсе не Никон, держала в руках переплетенную в кожу книжицу и протягивала ему.

– Надеюсь, тебе понравится.

«Влюбленный дьявол» Жака Казота, издание 1878 года. Корсо раскрыл книгу и узнал гравюры – те же, что и в первом издании, факсимиле в виде приложения: Альвар в Магическом круге стоит пред дьяволом, который вопрошает «Che vuoi?»106; Бьоидетта, распутывающая пальцами волосы; красивый паж у клавесина.. Корсо открыл какое-то место наугад и прочел:

Человек был сотворен из горсти грязи И воды, почему же женщина не может быть соткана из росы, земных испарений и солнечных лучей, из сгустившихся остатков радуги? Где возможное?.. И невозможное?..

Он захлопнул книгу и, подняв глаза, встретился с ликующим взглядом девушки. Там, внизу, солнечные блики искрились в пенном следе, оставленном каким-то корабликом, и трепетные переливы пробегали по ее лицу, будто отблески бриллиантовых граней.

– «Из сгустившихся остатков радуги», – повторил Корсо. – А ты-то что об этом знаешь?

Девушка провела рукой по волосам и, прикрыв веки, подняла лицо к солнцу. Все в ней было светом: отблески реки, утренняя прозрачность, две зеленые заводи под темными ресницами.

– Мне известно то, что мне рассказали давным-давно... Радуга – мост, соединяющий землю и небо. Когда наступит конец света, она обрушится – после того как дьявол усядется на нее верхом.

– Неплохо. Так рассказывала твоя бабушка? Она отрицательно помотала головой. И снова глянула на Корсо – серьезно и задумчиво.

– Нет, один приятель, Билето. – Произнеся это имя, она на миг запнулась и наморщила лоб, как маленькая девочка, открывающая страшную тайну. – Он любит коней и вольный ветер... Другого такого оптимиста я не встречала... Он все еще верит, что вернется на небеса!