Клуб для джентльменов

— Думаю о статье про стриптизерку из ночного клуба.

Дино вздыхает.

— Мы эту тему уже отстреляли. Про стриптизерок у нас почти в каждом номере. Гриэл, ты бы удосужился полистать наши журналы, прежде чем предлагать мне что-то! Уж сколько ты вольным стрелком подвизаешься, а всё не научился правильному подходу!

Я тяжело сглатываю. Что тут ответишь. В комнате, где сидит Дино, раздается чей-то смешок. Не иначе как Дино постучал себя по лбу, показывая, с какими идиотами ему приходится общаться по телефону.

— Первый закон для внештатного сотрудника, — гвоздит дальше Дино, — перед тем как снять трубку и звонить в редакцию, надо внимательно просмотреть все номера издания хотя бы за последний год. Или, по-твоему, я должен принять твое предложение лишь потому, что ты кому-то хочешь оказать услугу или у тебя в кармане ветер? Мне нужны хорошие свежие идеи. Когда они у тебя появятся — звони, буду только рад.

Я опять молчу. Держу паузу. Он сейчас должен пожалеть о грубости своих слов. И дать мне хоть какое-то заданьице. Скажем, сочинить тестовку на обложку — по 75 пенсов за слово.

И пауза срабатывает. Задание не обламывается, но он по крайней мере извиняется.

— Слушай, старик, ты не обижайся. У нас тут действительно работы невпроворот, мы все на нервах. Загляни как-нибудь — опрокинем по стаканчику. А сейчас мне надо спешить на важную фотосессию. Я тебе звякну, когда тут немного устаканится. Замётано? Ладно, бывай, Гриэл!

Что мне с его извинений? В карман не положишь…

М-да, не выгорело.

Говоря по совести, я и не ожидал, что выгорит.

Испугало меня лишь то, насколько решительно он от меня отмахнулся. Попахивает концом отношений. Слишком много никчемных идей я пытался скормить ему в последнее время. Дино терпел-терпел… и вот, похоже, поставил на мне крест. А «опрокинем по стаканчику» — лишь утешительный приз. Мне бы взорваться и бросить трубку. Но зачем усугублять ситуацию, когда она и так на пределе…

Я беру еще кружку пива и набираю номер. Грэхем редактирует воскресное приложение в солиднейшем издании, нигде больше мне приличный гонорар не обломится.

Только ясноглазый дурачок и отпетый оптимист типа Форреста Гампа может надеяться изменить систему. И все-таки я решаю переть против системы.

Бунтовать в данном случае означает всего лишь клянчить больше, чем обычно.

Ибо Великая Система Работы с Внештатными Корреспондентами — «вольными стрелками» — сводится в основном к тому, что им великодушно позволяют сперва вымаливать задание, а затем — деньги за выполненную работу.

Тот, кто на обоих этапах клянчит слишком нагло, получает по зубам и рискует быть отлученным от кормушки.

Когда вы, восседая на картонке, чтобы зад меньше холодило, побираетесь на Оксфорд-стрит, среди прохожих по меньшей мере пятьдесят процентов козлов, которым плевать, ели вы или нет и доживете ли вы до завтрашнего утра. Однако остается почти пятьдесят процентов прохожих, которые время от времени бросают вам монетку.

Если же вы — «вольный стрелок» в журналистике, у вас нет этих роскошных почти пятидесяти процентов.

У вас нет потока прохожих.

У вас ограниченное число изданий.

И количество козлов, которые вас не печатают, имеет тенденцию увеличиваться.

Конечно, вы мечтаете быть прямо-из-университета-маменькиной-дочкой, которая заводит постоянную колонку в «Гардиан».

Только хрен вам.

Вы — это вы, и другим вы не станете. А в моем случае вы — это я.

А я — это я, и этим всё сказано.

Стало быть, если вы — это я, то вы не ахти какой успешный вольный стрелок и живы только милостью великодушных редакторов.

Поэтому принцип существования один: не поклянчишь — не обломится. И вы бегаете от редактора к редактору со своими гениальными предложениями.

А редактор — какой-нибудь Грэхем или Дино — волен или не клюнуть на вашу идейку, или сжалиться, потому что вы его старый кореш.

Ладно, допустим, так или иначе вы получили желанный заказ. У вас срок. Написать нужно не только хорошо, но и к сроку. Особо зарубите на носу: к сроку!

Уф-ф! Справились. И вовремя.

Вы притащили свою нетленку редактору… и всё, ему теперь на вас наплевать.

Вы ему больше не интересны. Он свое получил.

Можете хоть на Марс улетать — он вспомнит про вас лишь в том случае, если статью нужно переписать (уж тогда он вас и на Марсе найдет, и за горло возьмет — ему плевать, что на новый вариант он вам дает мизерный срок, что у вас только что умерла любимая кошка (тетка, жена) или что у вас похмелье (вселенская тоска, писательский затык).

Ваша писулька в итоге одобрена, отредактирована и принята к печати.

Теперь вам надо совершить главный немыслимый подвиг — получить гонорар.

В большинстве редакций вам дают расчетный чек. Но есть места, где вас отправляют с записочкой к всегда заспанному помощнику редактора, в гроссбухе которого записано, кому из авторов и сколько должна редакция.