Клуб для джентльменов

Конечно, думать так граничит с манией преследования, но… Я беру свой сотовый и пробегаюсь по алфавиту. Ага, Холли. Палец в нерешительности замирает над зеленой кнопкой дозвона.

Думаю, это Делла проболталась Холли, что я хочу стать моделью. Наверняка Делла. В клубе одна она и знала.

Могу только гадать, как Холли набрела на эту идею. Может, я просто по всем параметрам подходила под ее задумку. А может, она однажды глянула на меня — и ее вдруг осенило.

Скорее всего вдруг осенило. Но вообще-то проще простого найти среди стриптизерок энтузиастку для работы в модельном бизнесе. Заговорите на эту тему в нашей раздевалке — и пять-шесть девиц сразу же скажут вам, что у них уже есть опыт работы в качестве модели. Из них четыре-пять действительно такой опыт имеют — их фотографировали или даже снимали на видео.

Если ты рада посниматься, работы подобного рода всегда хватает — особенно если ты не брезглива и готова не только заголяться до в чем мама родила, но и раскидывать перед камерой ноги.

Но эти девушки — порченый материал.

Они снимались не там, где надо, и не так, как надо.

Или они уже «с прицепом»: ребенок, поганый муж, драчливый любовник.

Есть еще девицы типа Фортуны, которые безнадежно перебирают с сексапилом — столько груди, столько макияжа, что они похожи на ходячий научный эксперимент для определения, где кончается сексапил и начинается клоунада.

Вот и выходит, что в груде женского мяса в итоге лишь один лакомый кусочек, а именно Хайди.

Одна-разъединая девушка, у которой реальные перспективы в модельном бизнесе.

Тогда я этого не понимала, но самое великое мое богатство — я сама.

Я и сейчас свое самое большое и единственное богатство. Работа в клубе меня еще не затянула, не извратила мой характер. Никаких идиотских необратимых метин на теле — ни татуировок, ни пирсингов. Семеро по лавкам не сидят. И нет в моей жизни злыдня, с которым ад и без которого ад. У меня хватает ума не заклеймить себя навеки псевдонимом типа Зорьки, или Вишенки, или Услады. Никакого порнушного прошлого. Наркотиками не баловалась и не балуюсь. Ничего из себя не строю. Не всеобщая любимица, но в то же время меня никто не ненавидит. Работаю добросовестно. Без особого шума зашибаю достаточно денег, чтобы мой портфолио готовил самый дорогой в городе профессионал. И при этом вокруг меня никаких сплетен и разговоров. Я ничем себя не запятнала. В том числе — и это дьявольски важно! — ни разу не входила в связь с важной персоной, чтобы потом растрепать об этом прессе.

Многие девушки с удовольствием красуются в таблоидах в качестве скандальных любовниц. Журналисты частенько заглядывают в «Меховую шубку», и девочки их не разочаровывают. Разумеется, визитки журналисты дают тайно, под столом. У девушек вечно какие-то романы и романчики. Закадрив какого-нибудь знаменитого футболиста, или известного актера, или телекомментатора — словом, любого, про которого охотно читают, — девушка помнит, что может срубить быструю денежку, если позвонит по номеру на полученной тайком визитке. Вознаграждение, как правило, не слишком велико, рассказы о сказочных гонорарах за такие истории — в основном байки. А для стриптизерок, которые привыкли зарабатывать сотни фунтов за несколько часов работы, это и вовсе не деньги. Так, на булавки. Большинство наших делают это единственно из желания хоть какой-нибудь да славы — тебя и пощелкают, и «моделью» как бы по ошибке пару раз назовут, да и есть некоторая надежда, что фотография и откровения в воскресной газете обратят на тебя чье-то внимание и раскрутят твою карьеру вне стрип-клуба.

Однако чуда не происходит. Больше того, публичные скандальчики только препятствуют солидной карьере. На сами скандалы всем плевать. Но никто не знает, как эти вещи «выстрелят» в будущем, поэтому мало кто хочет тратиться и раскручивать девушек, у которых уже имеется сомнительная репутация. Тем не менее девушки не оставляют упований и с энтузиазмом вляпываются в дерьмо снова и снова. Некоторые становятся почти профессионалками в этом деле — не разлей вода с журналистами из всех таблоидов, всегда на подхвате, всегда с грязной историей в запасе. Для них если и есть выход из клуба, то не вверх, а только вниз. Потому что в их интриганстве — сильный привкус отчаяния. Ведь тем же папарацци тоже палец в рот не клади, сиськи и прочие места перед ними приходится заголять не только на фотосессии. Суетливое желание прославиться к добру не приводит. Вот и сидят эти глупые коровы в раздевалке и, крася губы, тянут: «Хо-о-очу быть знамени-и-итой!» Хоти. Но не будешь.

Поэтому для Холли имело решающее значение, что я ни разу не засветилась в таблоидах. Приключений со знаменитостями у меня хватало, однако я умею помалкивать и за дешевой славой не гонюсь.

У Питера были все основания извиняться передо мной: хорошеньких в его клубе пруд пруди, но другой Хайди он там не найдет!

И Холли, пиар-менеджер, отлично знает, что я одна такая в клубе. Меня имеет смысл раскручивать.