Клуб домового (сборник)

На два дома жить было тяжело. Мара навещала избушку через день или два. Тип в трусах прочно обосновался на заячьей поляне. Спал под дерюгой, пел свои омы и грыз сухари. Ничего не ломал, был вежлив со зверьём, деревьями и даже кустами. Окрестной нечисти и животине он полюбился. Даже Мара не знала, за что на него злиться. Он оброс бородой и стал похож на болотника или лешака. Его так и прозвали – наш Леш.

Как-то кикимора шла мимо Лешей поляны, так теперь её называли, но в положенное время не услышала знакомого ома. Мара даже споткнулась от неожиданности. Ушёл? Она выглянула из-за дерева. Леш лежал ничком у старого дуба и не шевелился. Кикимора всплеснула руками и подбежала к бездыханному телу.

– Леш, или как там тебя, ты жив? – она ударила его по щеке.

– Ма-м-ма… – бессмысленно улыбнулся парень. Он исхудал, стал похож на скелет. Мара сразу всё поняла – голодный обморок. Конечно! Одним омом с сухарями питаться!

– Фью-и-и-ить! – кикимора свистнула так, что с деревьев полетели листья. – Лешалыч, Шалыч и Копыч! Все сюда!

Из чащи выкатились молодые лесовики. Мара указала пальцем в сторону полутрупа и дала чёткие указания, что делать. Сама она пошла в другую сторону, нужно было спешить.

В печке весело трещали дрова, умывальник успокаивающе крапал, окошки уютно улыбались – избушка Яги была рада гостям. Молодого человека положили на широкую лавку. Мара приготовила бульон из кореньев и особого жира. Она вливала тёплую жидкость в рот Леша через каждые полчаса. К вечеру парень открыл глаза.

– Где я?

– О, очнулся, болезный! – кикимора влила юноше последнюю ложку отвара.

– Солодки-то столько зачем? – скривился Леш.

– Ишь ты! В травах разбирается, – Мара с удивлением посмотрела на недотуриста.

– Я в медицинском учился на фармфакультете. Мне очень нравилось с сырьём ковыряться. А потом не смог работать… – он помрачнел. – Обман это всё! Таблетки, пилюли, медицина. Думал вот в лесу жить…

– Ага, и чуть не помер! Ты что голодал-то? Здесь столько пропитания летом, весь лес кормится и еще столько же накормить можно.

– Я… это… забыл про еду, – парень широко улыбнулся. – А расскажите, что у вас там в составе было? – он кивнул на пустой кувшин.

Они проговорили всю ночь о травах, корешках, цветах, как собирать их да отвары с зельями готовить. Мара была счастлива впервые за много лет. Леш попросил тетрадку и, как бешеный, конспектировал и зарисовывал. Утром он так и заснул, уткнувшись носом в бумагу. Кикимора уложила его под одеяло и погладила по голове.

– Слушай, а звать-то тебя как? – спросила она через несколько дней.

– Лёша.

– Угадали! – захлопала в ладоши Мара. Леш или Лёша смотрел на нее озадаченно. Он как раз выкапывал под ее руководством кривой корешок.

– У меня к тебе купеческое предложение, – посерьёзнела лесная дама. – Хочешь вторым травником к нам пойти? Я на два леса разрываюсь, а ты парень толковый, быстро разберёшься. Сложно будет, не совру. Но и прибыток хороший. Зайцы тебе будут огород обхаживать, лесовики дрова колоть, Горыныч отвезёт куда надо, мавки воду натаскают…

Леш не стал дослушивать, а просто расцеловал Мару и крепко обнял.

Алексей Буцайло Утка в зайце

Черная цитадель Кощея Бессмертного нависла над Иваном, как злой рок. Царевич поправил остроконечный шлем, отцепил от седла Сивки-бурки щит, выхватил из ножен меч-кладенец. Прокашлялся на всякий случай и заорал во всю мощь богатырских легких:

– Кощееей! Кощееееей! Выходи на битву, бесовское отродье!

Иван был уверен, что злодей сразу же откликнется на зов и бросит на него своих подручных, с которыми придется вступить в неравный, но победный бой. Он уже представлял, как враги валятся от богатырской руки налево и направо, подобно скошенным снопам. Но цитадель молчала…

Царевич покричал еще немного, по-прежнему без ответа. Он собрался было уже обидеться, но тут ворота скрипнули и приоткрылись. Иван принял боевую позу, готовясь рубить супостатов, но представшее зрелище было столь неожиданным, что богатырь от удивления опустил оружие.

От ворот, аккуратно перешагивая через лужи, шел Сам – Кощей Бессмертный, злодей, эксплуататор и похититель Василисы. Только вот одет он был как-то очень странно, ну совершенно неподходяще для смертельной битвы. Вместо доспехов Кощей кутался в махровый халат, не скрывающий тощих лодыжек. В руках вместо меча нес кофейник и две белоснежные фарфоровые чашки.

– Ваня, ты чего разорался? – Кощей посмотрел на богатыря исподлобья. – Всех же перебудил!

– В каком это смысле перебудил? – опешил Иван Царевич. – Обед уже скоро.

– Это ты, деревня, привык вставать с петухами, – супостат опустился на один пенек, на другой поставил кофейник и чашки. – А мы люди интеллигентные, спать легли, когда уже светало. Ты чего хотел-то, голосистый?

– Так, это… – Иван пришел в себя от удивления и вновь принял воинственную позу. – А ну выходи на бой, басурман проклятый!