Клуб «Эсперо». Ангел пустыни. По обе стороны Днестра

Иван замолк, занятый своим делом. Вдруг пила, сделав последний ход, вырвалась, и он услышал мягкий звук ее падения на деревянный пол. «Черт с ней, с ножовкой, пропади она пропадом, — выругался он, — некогда искать». Иван обхватил обеими руками толстый железный прут и с усилием отогнул его. В образовавшуюся щель легко проскользнул худой Бума.

Тонкий луч карманного фонарика прорезал густую темноту, жадно зашарил по украшенным росписью стенам, нащупал алтарную стенку с иконостасом. Скорбные, печальные лики святых, казалось, с удивлением и осуждением смотрели на святотатца. Человеку с фонариком на миг стало не по себе.

— Чего уставились, идолы? — пробормотал он.

Шепот, усиленный хорошей акустикой, прозвучал неожиданно громко, и Бума вздрогнул.

— Ну погодите, я вам покажу...

Светя фонариком, он сорвал несколько икон, сунул их в сумку, зашел в алтарь. На маленьком столике, покрытом плюшевой скатертью, покоилась толстая книга в резном серебряном окладе. Рванул оклад. Ветхие, истонченные временем листы бесшумно разлетелись веером в разные стороны, а оклад занял место в сумке рядом с иконами.

Приоткрыл деревянный старинный футляр, лежащий на аналое. Луч фонарика скользнул по желтой дарохранительнице.

«Неужели золотая? Вот подфартило», — обожгла радостная мысль. Набив сумку чашами, крестами, вор покинул церковь тем же путем, что и проник в нее. У окна его нетерпеливо дожидался сообщник. Они уже перелезли через ограду, как вдруг откуда-то из темноты раздался окрик:

— Стой! Стой, кому говорю!

Голос звучал громко, уверенно. От неожиданности оба на миг оцепенели. Первым пришел в себя Бума, выхватил из-под полы обрез, но не успел взвести курок, как сбоку прогремел оглушительный выстрел, и вслед за ним они услышали голос Савы:

— Чего стоите? Шмоляйте!

Тот, кто приказал им остановиться, уже подбежал совсем близко, и они узнали в нем сторожа, разговаривавшего с водителем грузовика. Над головой сторож занес ружье, будто изготовил его для удара. «Но почему он все-таки не стреляет? — пронеслось в голове у Бумы. — Живыми хочет взять, что ли?» Бума лихорадочно взвел курок и, почти не целясь, выстрелил в белеющее совсем близко лицо.

К ним присоединился Сава, и уже втроем они подбежали к нетерпеливо урчащей мотором машине. Стукнули дверцы, и «Волга» рванулась в темноту. Сбежавшиеся на выстрелы взбудораженные сельчане увидели человека, недвижимо распростертого на снегу, Тревожный колокольный звон поплыл над сонным селом, достигая самых отдаленных домов.

Пассажиры «Волги» не слышали звона колоколов, в которые ударил дьякон церкви святой Троицы. Они были уже далеко. Свернув с шоссе на проселок, Луи выключил мотор, и Бума передал ему сумку, которую держал на коленях.

— Посвети, — распорядился шеф, доставая из кармана мощную лупу. — Поглядим, что бог послал на сей раз. — Луи криво ухмыльнулся и хотел уже запустить руку в сумку, но его опередил Бума:

— Подожди, я кое-что покажу. — Он пошарил в сумке и извлек отливающую благородной желтизной дарохранительницу. — Вроде бы рыжая [8].

— Рыжая, говоришь? — недоверчиво переспросил босс. — Посмотрим. Свети лучше, ни черта ни видно.

Луи сосредоточенно разглядывал дарохранительницу сквозь увеличительное стекло и за этим занятием походил на ювелира.

— Нет, скуржевая [9]. Вот она, проба, — 84-я. — Он подбросил дарохранительницу в руке. — Грамм восемьсот тянет. Что еще взяли?

Он снова вооружился лупой и тщательно исследовал «трофеи». Некоторые из них после осмотра оказались в портфеле, другие — в грубом холщовом мешке.

Луи приподнял портфель, как бы взвешивая его:

— Прославили Христа на всю катушку. А ты, Ванечка, — снисходительно, уже без прежней злости, продолжал шеф, — еще бодягу разводил.

— Так не зря же, шеф, — подал голос с заднего сиденья Иван, — смотри, какой шухер поднял атасник, не шмолял только. Не успел, что ли?

— Зато мы успели. Хорошо стреляет тот, кто стреляет последним, — изрек Луи услышанную в каком-то ковбойском фильме фразу. — Риск — наша профессия, — продолжал он в том же тоне. — Главное — не дрейфить. Не первый же раз, пора привыкнуть.

...«Волга» катила по шоссе. Начало светать, но дорога была еще пустынной. Возле колодца с деревянным срубом Луи притормозил. Из машины выскочил Бума и бросил в черную замшелую шахту холщовый мешок. Он очень торопился и не услышал бульканья воды, поглотившей реликвии церкви святой Троицы.

— Еще один колодец освятили, — со своей обычной ухмылкой процедил Луи, и «Волга», далеко отбрасывая комья мокрого снега, понеслась по шоссе.

Утро и вечер делового человека

Еще не было девяти, но Олег Георгиевич Воронков уже сидел за письменным столом, просматривая утреннюю газету, время от времени отчеркивая красным карандашом фразы и целые абзацы. До очередного занятия семинара, который он вел, оставалось несколько дней. Руководство занятиями было его основным партийным поручением, и он тщательно к ним готовился. Кроме того, он знал, что слушатели хорошо о них отзывались, и это льстило его самолюбию.