Клуб грязных девчонок

Ребекка повесила красную куртку на крючок и поморщилась, увидев пятно на стене. А я снова отметила, какая она миниатюрная: ростом едва пять футов, с изящными, как у кошки, запястьями. Я бы сравнила ее со страдающими от отсутствия аппетита дамочками в модных сериях Дэвида И. Келли. На ней был серый брючный костюм и не выпячиваемые напоказ, но явно дорогие серебряные украшения. На наших сборищах Ребекка никогда не съедала больше тарелки супа или горстки белого риса, а чаще и того меньше. И ничего не пила. Не скажу, что я уж слишком крупная, но я бы точно раздалась, если бы время от времени не пихала палец в горло. Суть Ребекки отнюдь не в том, что она тощая – она жилистая, мускулистая, изящная и вместе с тем энергичная. А все женские разговоры о том, как ужасно быть такой тощей, на поверку оказываются завистью. Сумасшедшей завистью. У Ребекки есть все, чего нету меня: дипломатичность, беспристрастность, сдержанность на людях (поди узнай, что она думает), богатство, приверженность хорошей диете, умение планировать, не скупиться на время и деньги и навыки обращения с цифрами. Я главным образом думаю о себе. Порчу чеки. И, наверное, завидую ей. Не исключено. Мужчины не сходят с ума от Ребекки – считают, что им необходимо нечто более объемное.

Но еще больше я хотела бы иметь такую мать, как у нее. Донна Бака никогда не звонила дочери из тюрьмы, как моя мать, и не выпрашивала денег. Мать Ребекки пришла на вручение дипломов – и не просто пришла, а в хорошем платье, благоухая духами «Ред Дор», принесла дочери букет цветов и с искренними слезами на глазах сказала: «Я горжусь тобой». А что же я? Я стояла рядом и высматривала в толпе отца, который нашел очередную жертву и все утро говорил о Кубе до новой эры (то есть до эры Кастро). Он снова вошел в роль обворожительного иностранца и совершенно забыл обо мне. Мамы не было, хотя она обещала приехать. Когда я потом позвонила ей, она ответила сонным голосом из своего Хьюма (год назад они вернулись туда вместе с бабушкой): «Извини, дорогуша, совсем забыла». Я слышала, как в трубке стрекотали сверчки. «Думаю, все это формальности. Ты получила диплом и теперь наверняка считаешь, что стала лучше, чем я».

В тихие минуты, когда меня никто не видит, я мечтаю поменяться родителями и прошлым с Ребеккой. Только я никогда бы не вышла замуж за Брэда.

Неудивительно, что прозорливый английский Великий Могол компьютерных программ оценил ее идею создания журнала и отвалил Ребекке для начала два миллиона долларов. Как это понимать? Вы решите, что руку к этому приложил ее муж и будущий миллионер? Ничего подобного. Он просил денег у своих родителей. Даже взаймы. Но когда рассказал, для чего они нужны, ему ответили: «Брэдфорд, дорогой, как бы получше выразиться, эти люди не читают литературы. С тем же успехом ты можешь выкинуть эти деньги». Эти люди! Не понимаю, как Ребекка стерпела. Наверное, решила, что она не принадлежит к этим людям. Не забыли, она же испанка? Ведет род от гишпанского рыцаря и дамы его сердца.

Мы сидели, ждали, когда принесут заказ, и пили крепкий кубинский кофе из маленьких пластмассовых чашечек. Уснейвис попросила принести пару закусок, естественно, жареное. А Ребекка открыла сумку и извлекла из неедва экземпляра последнего номера своего журнала с Дженнифер Лопес в деловом костюме на обложке. Красивое издание. В который раз спросила, когда я что-нибудь напишу для нее, и я в который раз ответила, что газета – плантация, а я – ее собственность.

– Масса не разрешает мне писать для других хозяев, мисс Скарлетт.

Ребекка напряженно улыбнулась и пожала плечами. А Уснейвис, желая сгладить неловкость, предложила заключить пари, кто из sucia явится следующей, но спора не вышло: мы все согласились, что следующей придет Сара, а вслед за ней – Эмбер. Элизабет обычно опаздывала на наши застольные посиделки, поскольку вечернее время было для нее глубокой ночью. Чтобы подготовиться к утреннему шоу, Элизабет приходилось подниматься в три часа. И по вечерам она лежала под одеялами, а исключение делала только для sucias.

Следующей приехала Сара: пронеслась по заснеженной улице на своем зеленом с металлическим отливом «рейнджровере» со скоростью сто миль в час. Она вечно спешила. Но если бы у вас было столько же дел, сколько у нее, вы бы, наверное, тоже спешили. И то, что Сара сидит дома с детьми, ничего не меняет: она не менее загружена, чем каждая из нас. Вы слышали ее расписание. Между метаниями за рулем Сара занимается благотворительной работой и ведет курсы в Гарварде (дегустация вин, приготовление суши и дизайн интерьеров). Весьма загруженная женщина.